После бури. Книга вторая

Итак, два дня Корнилов провел тогда в ожидании встречи, слонялся по городу, ловил слухи, которые, конечно, снова и снова подтверждали уже хорошо знакомую ему сумятицу умов и смутность времени.

Казалось бы, давным-давно должен был привыкнуть к смутам русский человек, понимать в них толк, а вот поди ж ты, нет и нет, не привык!

И потому, что не привык, смуты шли и шли в его жизни, и всякий раз он разумел, что эта самая последняя, а выходило как раз наоборот: каждая была причиной для целого ряда смут последующих, для событий самых невероятных.

Вот и нынче в Омске ждали французских аннамитов, целый батальон, а никто не знал, кто такие? Всех на свете уже знали, а этих еще нет. Вернее всего, зуавы какие-нибудь, африканцы, больше уже некому быть. И ведь под зиму прибывают-то в Сибирь, в чем ходить будут, в каких шапках, в каких сапогах? Может, их, африканцев, обуют в пимы? Так ведь они и посушить-то пимы как следует не сумеют, не то что воевать в них с большевиками! А если не будут воевать с большевиками, тогда от безделья примутся, пожалуй, за православное население?

Господи, каких только нет на свете людей, но это бы бог с ними, пусть будут такими, какие есть, но только у себя дома, а не здесь, не в Сибири. Здесь и со своими-то ссыльными всех пород и мастей всю жизнь маялись. А тут еще с африканскими? Их-то за что сюда? Уж, наверное, дома у себя они поднатвори-и-и-ли делов! Ежели их из Африки прямиком в Сибирь! В Омск!!

Полковник Уорд, тот привез из Китая не то чисто английских, не то шотландских стрелков, ходят в ботинках на невиданно толстых подошвах. Местное население думало, толще, чем у чехов, подошв ни у кого на свете нет, как бы не так! И сам-то Уорд, говорили, в прошлом пролетарий, а теперь приехал бороться с пролетарской революцией, как бы и от этого тоже чего-нибудь не вышло.

А генерал – обратно английский Нокс, точно стало известно, – пройдоха и хам, привез с собой русского контр-адмирала Колчака, разговаривает с ним только по-английски. Что из этого опять-таки последует?

И о Бондарине слухи, конечно, были, но не так много, не успели развиться.

Пока что не столько слухи, сколько разные соображения: если Бондарин – главнокомандующий, если у него в руках вся военная сила, так почему бы ему не сделаться и главою всего правительства? А что? Кто еще-то нынче так же просто мог сделаться правительством?

Входил в Уфимскую директорию Николай Чайковский, в прошлом народник, потом организатор земледельческой коммуны в Америке, потом основатель «фонда вольной русской прессы» в Лондоне, потом эсер, потом кооператор, потом почти что кадет, потом, после Октября, уже член «Всероссийского комитета спасения Родины и революции», всего не упомнишь, кем еще бывал этот Чайковский, теперь же он возглавлял «Верховное управление Северной области» в Архангельске, а по совместительству входил в бывшую Уфимскую директорию, а нынче во всероссийское правительство. Самое существенное – он был далеко от Омска и его сюда не ждали. Так что, какой бы он там ни был, бог с ним, он далекий!

Входили и находились нынче при Бондарине эсеры Авксентьев и Зензинов, но поддержки от них генералу никакой, а хлопот по горло! Это надо же подумать – ЦК эсеровской партии послал в Америку агитировать против Советской власти «бабушку русской революции» Брешко-Брешковскую, но, не дождавшись от бабушки хотя бы самых первых известий, выпустил прокламацию, в которой заявлялось, что в случае необходимости эсеры создадут собственные вооруженные силы для борьбы с большевиками! Собственные!

Монархисты, разумеется, подняли такие вой и ругань, что нынче Авксентьева и Зензинова одних на улицу-то выпускать опасно – пристрелят!

Полковник Волков так и сказал: «Не сегодня-завтра!»

Ей-богу, очень просто! Только что был обнаружен изуродованный, со следами пыток труп Моисеенко, хранителя эсеровской партийной кассы. Касса исчезла, а Моисеенко, когда он выходил ночью из ресторана, несколько неизвестных затолкали в неизвестный автомобиль и умчали в неизвестном направлении, вот и все!

Генерал Бондарин приказал полковнику Волкову расследовать дело, Волков доложил, что самое тщательное расследование не дало результатов.

А Вологодский? Числился председателем Совета министров, однако же, вернувшись с Дальнего Востока после переговоров с тамошними правителями, он, серенький человечек, осторожная лиса, с Бондариным даже не встретился. Он выжидал, кто будет сильнее. Чехи? Англичане? Японцы? И на кого чехи, англичане, японцы ставят нынче ставку? На Бондарина? На Ваньку-Каина? А может быть, на Колчака?