После дождя (СИ)

Хорошо, что коридор закончился раньше, чем он успел придумать что- то ещё.

Когда Мурмин увидел кабинет Эрнеста, он слегка потерянно остановился на пороге.

Тоже полумрак. Неприятный, вязкий полумрак. Мурмин, в отличие от остальных нидрингов, никогда не любил темноты. Ему казалось, что оттуда на него кто- то таращится.

Впрочем, в кабинете Эрнеста таращиться на него мог только один человек.

Худощавый старик с осунувшимся лицом сидел за столом, и лишь половина его лица была освещена тусклым светом единственной свечи.

— Эм… — смущённо протянул нидринг, откидывая капюшон плаща. Он ещё не говорил с людьми такого полёта, и это было довольно страшно. Наверняка Баэльт бы в этом случае нахамил бы, рявкнул…

К демонам Баэльта.

— Добрый вечер, — более- менее внятно проговорил он, слегка наклоняя голову. Вроде бы так и принято приветствовать того, кто обладает почти всемогуществом в твоём проклятом городе.

— Ну и какого демона ты там встал?

Это был не совсем тот приём, которого он ожидал.

— Я… — он сглотнул, пытаясь справиться с внезапно пересохшим горлом. — Я сержант Мурмин Хор…

— Я знаю, кто ты, — проскрипел старик. — И обращаюсь не к тебе.

Через мгновение чьи- то крепкие руки хлопнули его по бокам, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Я просто обыщу тебя, малыш, не дёргайся, — просипел ему кто- то на ухо, продолжая ощупывать его.

— Малыш у тебя в штанах, — фыркнул нидринг, чувствуя прилив злости.

Эрнест тихо хихикнул. Хихикнул совсем неподобающим для Торгового Судьи образом.

— Если думаешь обидеть Мелински, тебе придётся придумать что- то посерьёзнее, — каркающе заявил Эрнест, покачивая головой. — Но попытка неплохая. Согласен, Мелински?

— Бывали и похуже, — судя по тону, Мурмину лучше не попадать в список шутников. Пока руки Мелински не ощупали его шею на предмет сопротивляемости сворачиванию.

— Меч — и всё, — проговорил Мелински.

— Ну, пока ты здесь, его меч мне не грозит. Верно?

— Верно.

— Верно, Мурмин? — Эрнест сделал знак подойти.

— Конечно… — он осёкся, запутавшись. Проклятье, а как стоит обращаться к Торговому Судье? Ваша справедливость? Ваше… Ваше…

Конечно, «ваше мудозвонство» подошло бы лучше всего, но он был уверен, что над такой шуткой Эрнест не посмеётся.

Впрочем, старик искренне наслаждался его смятением.

— Что- то не так? — его хитрый прищур тянул отвратительной насмешкой. — А… Кажется, понял. Можешь звать меня «господин Эрнест». Меня все так зовут.

— Буду знать, — проворчал нидринг, ожидающе глядя на Эрнеста. «Господин Эрнест». Предложил бы сесть, что ли.

— Надо же, — судья выгнул бровь, криво ухмыляясь. — Даже вежливо ждёшь приглашения сесть. Да и шутить умеешь. Похоже, Мрачноглаза тянет к тем, кто полностью противоположен ему. Ты, Каэрта… — сердце Мурмина на один миг ускорило бег. — Да и всё. Ты и Каэрта. Вот и все друзья Мрачноглаза. Впрочем, — старик покачал головой с неодобрительным цоканьем, — я вообще удивлён, что у него есть друзья.

Мурмин кивнул, недовольно поглядывая на стул. Проклятье, он бы с радостью уселся. Его колени от сырости и холода безумно ныли. Может, старость так и приходит? Сначала у тебя ноют колени, потом ты замечаешь прядь седых волос на виске…

— Да… — протянул Судья, потирая морщинистые веки указательным и большим пальцем. — Пожалуй, он был тем человеком, которым нужно восхищаться издали. Или которого можно было ненавидеть издали. В любом случае, с ним лучше всего было издали.

«Жалеет, что слишком привязал его к себе. И лишь из- за страха, что за поступки Баэльта теперь придут за ним.»

— Впрочем, хватит с тебя старческих брюзжаний. Лучше садись.

Мурмин отрывисто и благодарно выдохнул, после чего плюхнулся в глубокое кресло. Проклятье, как же удобно! Он с улыбкой выпрямил ногу, которая тихо щёлкнула, и боль начала угасать.

— А, старые кости? — ухмыльнулся старик. — Я- то думал, что вы, нидринги, сделаны из стали.

— Даже если бы и были — сталь ржавеет с годами, господин судья. А вот вы, наверное, сделаны из золота, раз не начали ржаветь.

— Простые кости тоже не ржавеют, господин Хорстон, — сварливо отмахнулся старик. — Вы переоцениваете меня.

— Ну, я пару раз видел вас гуляющим. Шагаете вы резвее некоторых молодых.

Разумеется, простую лесть с ноткой правды любят все.

— Когда ходишь один, быстро привыкаешь ходить быстро. Одному редко удастся насладиться погодой или видами. Потому все прогулки воспринимаются как перемещение из одного места в другое. А зачем усложнять и удлинять этот процесс?

«Безмозглый старикан, твои волосы уже белые, как снег в моих родных горах, а ты не просто один — ты даже не понял, что это неправильно.»

— Действительно, зачем? — пожал плечами Мурмин.

— Ну да ладно, — старик неприятно улыбнулся. — Я хотел бы с вами поговорить о двух вещах, господин Хорстон.

— Конечно, — Мурмин вежливо склонил голову. — Всё, что в моих силах.

— Во- первых… — Эрнест подтолкнул к нему через стол один лист бумаги. — Это. Во- вторых — это, — второй лист, чуть подскочив, замер поверх первого. — Взгляните.

Мурмин осторожно взял оба листа.

И сразу же замер.