После дождичка в четверг

Джек его уверенности не разделял. Сразу же вспомнилось, как она спешила, уходя из лаборатории, и пришла на ум возникшая связь между ней и Сэмом. Перед мысленным взором предстал его лоснящийся череп, наклон головы, и Джек ощутил, как нехорошие предчувствия обретают форму. Во всем этом было что-то до боли знакомое — так выглядел человек на детских фотографиях Бет, человек, в которого он не верил. Он огляделся, но снимков не обнаружил. Джек принялся искать картонную коробку, но ее не было ни в исповедальнях, ни на кухне, ни под скамьями.

Бет решила, что нашла наконец-то преступника. Джек разубедил ее; она поехала к матери и обнаружила Сэма. Джек ощутил озноб. Он-то считал, что Бет прекратила гоняться за невидимкой, но все оказалось не так: видимо, она по-прежнему думала, что мужчина на снимках — Сэм.

Джек не понимал тех чувств, которые одолевали ее в церкви, в машине, в лаборатории. Ему казалось, что Бет испугана, расстроена или просто устала. Теперь он осознал, что она пропала: потеряла саму себя и утеряна для него. Может, она по крайней мере в безопасности — с Джуди или с подругой? Уже слишком поздно кому-либо звонить, да и нелегко. Жаль, что у него еще нет механизма, позволяющего видеть истину. Текст вырывался за пределы блокнота книжки, переполнял страницу. Джек бормотал слова, произносил их с разным ударением, с акцентом; он видел новые цвета и слышал потустороннюю музыку, но этого было недостаточно.

Посреди ночи он покинул церковь и сел в машину. В оранжевом свете фонарей пригородные районы казались плоскими. Джек взял манускрипт с собой и в ожидании, пока загорится зеленый сигнал очередного светофора, смотрел на него. Теперь он мог читать текст без предварительной транскрипции, хотя и не понимал смысла.

Джек остановился у дома Джуди. В одной из спален горел тусклый свет — может быть, свеча; за занавесками двигались извилистые тени. Джек ощутил беспокойство и одновременно что-то вроде радости, оттого что секрет раскрылся. Всегда ли Сэм находился в доме незримо для посторонних? Джек этого не знал. На улице собирались другие тени, угловатые, с острыми гранями. Нужно было возвращаться в церковь.

Бет не пришла. В церкви было пусто и холодно, как в склепе. Джек провалился в тяжелый сон и проснулся через несколько часов, с первыми лучами солнца. Он снова осмотрел исповедальни в поисках коробки с рисунками и фотографиями, как будто это был самый важный след. Если бы он только снова увидел снимки, которые убедили Бет… Но коробка пропала.

Проектор, как всегда, стоял на скамье — маленький серый куб с двумя ручками, торчащими вверх. Джек заметил, что пленка свободно свисает с катушек — ее разрезали пополам. Он поднес один конец к свету и увидел крошечные фигурки Бет и Джуди на пляже; каждый кадр почти в точности повторял предыдущий.

Все-таки она ему что-то оставила, но что-то и забрала: когда Джек перемотал пленку, то увидел, что концы обрезаны под разными углами и не подходят друг к другу. Видимо, Бет вырезала какой-то кадр — всего лишь кадр, мгновение, запечатленное камерой, — и обошлась с ним как и с остальными снимками: увеличила так, что он утратил цвета и формы.

Джек нашел ножницы и клейкую ленту и попытался склеить пленку. Пальцы у него онемели, и получалось нечто маловразумительное. Джек снова заправил пленку и установил экран.

Они были на пляже все вместе, Фрэнк, Джуди и крошка Бет, — камера переходила из рук в руки. Бет было шесть или семь, а ее родителям — около тридцати. Моложе, чем Бет и Джек сейчас. Пленка была старая, изображение дрожало, волны накатывались и отступали быстрее, чем в жизни. Бет хотела плавать — она тянула родителей за руки и подпрыгивала. Люди на пляже смотрели на нее и улыбались. День был солнечный, хотя цвета на пленке вылиняли и в церкви стоял полумрак. Затем пляж показался целиком, и Джек его узнал — узкая полоска Кемп-Коув.

Изображение на секунду потемнело, дойдя до склейки. Прекратить просмотр можно было, разве что выключив проектор, паузы здесь не существовало, и Джеку ничего не оставалось, кроме как перематывать пленку туда-сюда. Весь пляж танцевал какой-то монотонный танец — шаг, пауза, шаг назад, — а Джек всматривался в толпу, в размытые лица зевак, пока не увидел Сэма.

Это действительно был он — тот же разворот корпуса, та же манера вытягивать шею. У него еще не было лысины, но волосы уже редели. В какой-то момент он взглянул прямо в камеру, и это мгновение длилось дольше, чем остальные. Картинка была расплывчатая, не в фокусе. В тот день Сэм спас ее. И этого для Бет оказалось достаточно.

ГЛАВА 22

Небо было хмурое и серое, на землю опустились сумерки. Они ездили весь день — Джек за рулем, Джуди рядом, Сэм на заднем сиденье. Это казалось бессмысленным, но они ехали и ехали, притормаживая у каждого парка, у каждой компании курильщиков, у каждого дома, если замечали какое-нибудь движение. Они забирались все дальше, но затем неизменно описывали широкий круг по пригороду и возвращались к церкви.