После Ельцина. "Веймарская" Россия

Что же это - плагиат? Но когда оригинал настолько общедоступен, плагиатор старается избежать хотя бы явных, дословных совпадений. Поэтому вполне вероятной кажется другая версия: воспроизводясь в полном объеме, исторический сценарий выводит на сцену двойника, который несет те же идеи и выражает их в тех же формулах. И это страшнее. Значит, в германском нацизме не было ровно ничего уникального. Значит, он - естественный продукт распада имперского сознания. И значит, “веймарская” Россия - это не только моя метафора.

А ведь смелая, согласитесь, мысль - установить свое господство на Ближнем Востоке. И не только смелая, но и вполне резонная. Соединить тюменскую нефть на севере России с иранской и ближневосточной - и все, дело сделано. Не нужно даже идти войной против Запада - он

Три ответа Зсладу

и так окажется в наших руках. Диктуя ему монопольные цены на нефть, мы и так завладеем его богатствами. Угрожая при малейшем неповиновении перекрыть нефтепроводы и арестовать танкеры, мы и так становимся хозяевами его судьбы. Трогательные картины “замирения” на континенте, во вторую очередь, а прежде всего - именно эта точно выстроенная перспектива служит конечной целью “последнего броска”. Ну, а Запад? Что ж, так и будет он сидеть, сложа руки? Так и будет беспомощно наблюдать, как перерезают ему жизненные артерии?

Это хороший вопрос. Но Жириновский к нему готов. Не сомневайтесь, у него в запасе есть несколько сильных ответов. Прежде всего, говорит Владимир Вольфович, наш ядерный щит наготове. Помните “наши ракеты с многозарядными установками”?

125

“Наши боеые космические платформы”? Так он все это и называет:

“ракетный щит страны”. Этот щит обеспечит нам невмешательство Запада, что бы мы ни вытворяли на юге. Именно в этом смысл туманной и полуграмотной его фразы: “Единственно, кому бы это могло не понравиться - Америке, но она не станет вмешиваться. Слишком тяжел другой вариант развития событий для нее, если она вмешается, слишком много отрицательных последствий будет, если она станет препятствовать установлению южных границ России”35. Называя вещи своими именами, Владимир Вольфович открыто рассчитывает на новый Мюнхен. На то, что в последний момент Америка, а следовательно Запад, так же предадут Турцию в каком-нибудь 1997-м, как за полвека до этого Англия и Франция предали Чехословакию.

А вы уверены, что какое-то западное правительство пойдет на смертельный риск из-за Пакистана и Турции, не говоря уже о фунда-менталистском Иране? Если сейчас они этого не понимают, то тогда уже обязательно поймут, что имеют дело с ядерным Робин Гудом, которого угроза взаимного уничтожения не остановит.

Ведь и без всякого щита: что делали великие европейские державы, когда армии Гитлера захватывали одну европейскую страну за другой? Да ровно ничего. Отсиживались за линией Мажино. А до того? Англичане не принимали Гитлера всерьез ни в 1930-м, когда его партия впервые набрала 20 процентов голосов на выборах, ни в 1933-м, когда он стал канцлером, ни в 1937-м, когда они уступили ему в Мюнхене Чехословакию, ни даже в сентябре 1939-го, когда он ворвался в Польшу. Все это время сэр Уинстон Черчилль, который в одиночестве кричал о смертельной опасности, нависшей над Британией, ходил у сограждан в поджигателях войны. Только в мае 1940-го, когда армии Гитлера вторглись во Францию, когда их собственный экспедиционный корпус был прижат к Ламаншу и беспощадно разгромлен в Дюнкерке, поняли, наконец, англичане, что Британия и впрямь на краю гибели, и поджигатель войны Черчилль чудесным образом превратился в спасителя отечества. Вот эти характерные черты западной ментальности - нежелание смотреть в глаза опасности, уверенность.что чем страшнее, тем менее она вероятна, - это и есть козырный туз Владимира Вольфовича. Он уверен, что Запад так и будет отсиживаться за этой своей невидимой психологической стеной, покуда не станет слишком поздно вмешиваться в российскую политическую битву. Что поймет он реальную угрозу, лишь когда уже будет крепко взят за горло.

Принимает Жириновский в расчет и более тонкие материи. Ориентируя свой геополитический план на юг, а не на запад, Жириновский аппелирует к тревогам и опасениям самого Запада, к его собственному страху перед распространением исламского фундаментализма и фанатизма. “Разве пан-исламистские идеи способствуют улучшению миропорядка? Разве они не представляют угрозу для человечества?“36 - невинно спрашивает Жириновский.

И продолжает: “Большинству человечества выгодно, чтобы был рассечен мусульманский мир. Нужно исключить мусульманскую опасность… Со всех точек зрения поход русской армии с выходом на берег Индийского океана и Средиземного моря - это… исключение

126

возможной войны между Ираном и Ираком, между Афганистаном и Таджикистаном, между Пакистаном и Индией… Наконец, мы предотвратим термоядерную войну” (между Израилем и арабами?)37 Слепому, короче, ясно, что “плюсы при осуществлении данной операции значительно перевешивают минусы”38.