После фуршета

Коваленко сделал еще одну попытку пообщаться, но она отняла столько сил, что он, измученный, тут же уснул.

Каждый раз, просыпаясь, Коваленко видел рядом жену. Но поговорить с ней смог только через пару дней. Еле выдавливая слова, он спросил:

- Что со мной?

Жена, видя, что он уже идет на поправку, эмоций уже не сдерживала. Временами взвизгивая от еле сдерживаемой злости, она поведала ему, что почти две недели он пролежал в коме. А причиной всему, по ее глубокому убеждению, стала неумеренная страсть к выпивке, которая проявилась у Коваленко в последнее время. Безучастно прослушав ее гневную тираду, Коваленко поинтересовался, где же он все-таки мог встречаться с апостолом Петром, его двумя подручными, которые прокрутили ему всю его жизнь. Когда до жены дошел смысл его вопроса, она покрылась пятнами и, как ошпаренная, выскочила из палаты. Вернулась запыхавшаяся в сопровождении пижона-врача. Тот озабоченно пощупал пульс, озадаченно побарабанил пальцами по спинке кровати и ответил на какой-то, самому себе заданный, вопрос:

- Ну, посмотрим, посмотрим… Понаблюдаем… Интересный случай, интересный…

И бормоча что-то себе под нос, покинул палату.

После проявленного им любопытства жена поглядывала на Коваленко с опаской, жалостью и тревогой, но его это уже мало заботило.

Выздоравливал Коваленко на удивление быстро. Врач, с радостным изумлением отмечая прогресс, каждый раз повторял ему:

- Повезло вам, Виктор Васильевич, ох, как повезло… Видать, в рубашке родились…

Через месяц Коваленко выписали. Врач, выпроваживая его, напутствовал:

- Спиртное вам, Виктор Васильевич, категорически противопоказано. В этот раз вам крупно повезло, но не факт, что легко выкрутитесь в следующий…

Коваленко, слушая его, лишь снисходительно кивал головой. В себе он был уверен на все сто.

Дома, пока жена хлопотала на кухне, Коваленко извлек из стоящего в кладовке чемодана с инструментами припасенную бутылку армянского коньяка и, как он называл, походно-аварийный стаканчик. Дрожащими от нетерпения руками Коваленко открыл бутылку, расплескивая, налил в стаканчик такую волнующе пахучую янтарно-золотистую жидкость и жадно выпил. Подождал, пока по желудку разлилось приятно-привычное тепло, и уже неспешно выцедил второй стаканчик. Затем вознамерился плеснуть в третий раз, но тут в глазах засияли сотни ярко-желтых бубликов, а пол начал медленно уходить из-под Коваленко.

«Нет! Не может быть! — пронзила мысль. — Ведь уже все было так хорошо…»