После Исхода

В обеденном зале тянулось завтрачное движение. Отец сидел во главе стола в парадном кителе офицера Первого Звездного Флота, подтянутый и официальный. Справа от него восседал Донован, и это слегка огорчило принцессу. Нужно сваливать с Клавса, иначе от упыря не отделаешься…

Остальной люд за столом — высшие чины императорской администрации. Они, ротируясь, постоянно присутствовали по утрам и Лонни даже не старалась запоминать меняющиеся лица.

— Доченька, мы ждем только тебя. Что ж так копаешься… — отец сурово сдвинул брови, но голос его был ласковым. Никак не получается быть строгим — дочь император любил больше всего на свете, понимал, что балует чрезмерно, но ничего не мог с собой поделать.

— Прости папа… — Лонни вспорхнула на стул слева от главы Конфедерации, — вчера мистер Донован преподнес мне потрясающий подарок. Представляешь, настоящую пергаментную бумагу! Тысячи две лет! Полночи тренировалась, прежде чем начать на ней писать… Мистер Донован, я безмерно вам благодарна и… и… Вообще — слов нет… — Лонни невинно заморгала ресницами, чем размягчила отцовское сердце до состояния патоки.

Донован исполнил легкий поклон. Улыбка тронула стиснутые обычно губы, сделав выражение его лица крайне непривычным.

— Всегда к вашим услугам, мисс. Позволю отметить, что ваше увлечение вносит немалый вклад в сохранение истории. Сей факт не может не радовать меня, как главу имперской безопасности. Все-таки, любое государственное образование зиждется на истоках. И сохранение памяти о прошлом — укрепляет целостность и фундаментальность нашего государства. К тому же, осмелюсь заметить — столь изящное увлечение очень идет вам, миледи. Я искренне восхищен…

Император достиг апогея в экстазе. Казалось, еще секунду и он расцелует Донована, как родного.

Вот змей-искуситель…

Завтрак был, как всегда великолепен, особенно фрукты в винном соусе из императорского сада. Лонни задавила в душе писк сознания о сохранении фигуры и хомячила вовсю. Где же отъедаться, как не в родном доме. К тому же, следующий месяц обещал быть знойным и силы особенно понадобятся.

Донован не прикоснулся ни к единому блюду, пил кофе чашку за чашкой и вовсе не глядел на принцессу. Император ел без аппетита. Хорошее настроение улетучивалось с каждым движением вилки. С трудом дождался момента, когда улизнула дочь, откланялись чинуши. Нервно закурил и вопросительно поглядел на главу имперской безопасности.

Донован молча, с закрытыми глазами размешивал фруктовую патоку в очередной кофейной порции. Потом выразительно посмотрел на Императора и пригубил тягучий ароматный напиток.

— Кор, меня беспокоит переговорный процесс с деризейцами… — Главный не выдержал, и Донован внутренне ухмыльнулся.

— Не волнуйтесь, милорд. Через три дня мы отправим к ним транспортный корабль, набитый хрусталем и более верных союзников нам еще придется поискать… Кстати… Хорошо, что вы вспомнили. Я не стал отсылать вам официальный рапорт по столь щекотливому вопросу… Но ваша устная санкция необходима.

Дальнейшее изложение уничтожило Императора. Он стиснул кулаки столь сильно, что побелели костяшки. Сердце рухнуло куда-то вниз и о своем присутствии подавало сигнал барабанным боем. Воздух закончился уже давно, а вдохнуть никак не хватало сил…

— Эти ребята… Кто они… Как же, Господи…

— Десантники Конфедерации. Отличный отряд и прекрасные люди. Мы представим их к награде, посмертно… Умереть во благо родины — есть высшая честь для солдата… Надеюсь, вы, как и я, понимаете необходимость процесса. Иначе сложно было бы избежать подозрений со стороны криотов. Я вам даже больше скажу…

Донован забивал слова в крышку гроба императорской совести с особым наслаждением. Пусть этот безмозглый тютя хоть раз осознает серьезность происходящего. Дворцы, прислуга… шевелящиеся цветочки и курорты. Живет, мля, как в раю. Давай дружок, нахлебывай дерьмо вместе со мной…

— Кор… Мы совершаем преступление. Вы осознаете глубину зла, которое мы с вами причиняем собственным гражданам?! Пусть и небольшому их числу в составе патрульной роты! — Император побагровел и начал повышать голос.

Донован придвинулся к нему вплотную, приблизил лицо так близко, что император ощутил тепло дыхания.