После капитализма

Очень важно не попасться в логическую ловушку и не смешать два «антипространственных» подхода— «церковный» и «гуманистический». Оба они с очевидностью противостоят пространственной «имперскости», но при этом еще неким тонким образом противостоят друг другу. Оба эти подхода отвергают континуальное пространство и рассматривают мир как совокупность атомарных сущностей, но гуманизм отождествляет эти атомы с людьми, а церковь опирается на некие энергетические точки, концентрированно выражающие пусть экстерриториальные и интенсивные, но все же имперские, безлично-блестящие ценности, и с этой точки зрения церковь — это империя особого рода, недаром Мамфорд называл католическую церковь «эфироподобной мегамашиной». Для «кибернетического», формально-системного мышления нюанс, отличающий церковь от демократического общества, практически незаметен: слишком очевидно главное, что непрерывное пространство пытается растворить в себе атомарную индивидуальность, а сплотившиеся в графы-сети индивидуальности всеми силами пытаются не дать этого сделать. В этом слабость применения формально-системного метода к социальным вопросам, он легко отличает империю от сообщества индивидов, но с большим трудом делает различие, когда в роли индивида выступает живая личность, а когда — фетиш со спроецированными на него личностными свойствами.

В данном пункте можно уловить некоторую связь находящегося на стадии деградации «церковного» варианта «имперскости» с современными бытовыми представлениями о захваченном личном пространстве. Сточки зрения современного западного горожанина, если в квартире нет вещей, если в ней голые стены, то такое жилье не обладает жилой площадью, в ней нет пространства для жизни. Парадокс городской цивилизации заключается в том, что человек может присвоить пространство, только уменьшив его за счет вещей. Таким образом, понятие жилой площади образуется не непрерывным пространством «кубатуры», а накинутой на кубатуру сетью бытовых предметов. Эту революцию в представлении о бытовом пространстве уловил Бодрийар, написавший: «Без их [вещей] соотнесенности нет и пространства, так как пространство существует лишь будучи открыто, призвано к жизни, наделено ритмом и широтой в силу взаимной соотнесенности вещей — новой структуры, превосходящей их функции»[17].

Бытовая вещь образует бытовое пространство, но если говорить о том «мире», в котором существует человечество, то таким пространство образующим фетишем в современную эпоху стал компьютер, и сеть компьютеров— экстерриториальная империя Интернета — пришла на смену сети храмов. Интернет— это, без преувеличения, католическая церковь нашего времени. Время пространственных империй уходит в прошлое, гуманизм был и остается скорее идеалом, а на сцену истории выходят транснациональные корпорации и другие непространственные империи, построенные по принципу сетей, то есть карта этих империй похожа не на пространство, а на описывающую пространство сетку координат. Прекрасное образное выражение этой «новой имперскости» можно найти в «Гелиополе» Юнгера. В нем упоминается некое таинственное и мрачное «Координатное ведомство», задачей которого является установление координат любой точки мира. Власть этого ведомства становится тем больше, чем большую информацию оно получает обо всем, а его символом является крест, означающий именно точку пересечения в координатной сетке: «Это был триумф аналитической геометрии. Они знали, чем определяется власть в пространстве, лишенном качественных характеристик и поддающемся учету в системе координат»[18].

Стоит отметить, что понятия «сеть», «система координат», «переплетение графов» стали самыми модными, можно сказать, стержневыми идеями современной западной науки. Новейшая из теорий физики — так называемая «петлистая теория гравитации» — представляет само пространство в виде сети из неких атомарных единиц, которые представляются как математические точки, соединенные сложной системой связей с окружающими точками, таким образом, вместо известного нам континуального пространства возникает в моделях физики сложное переплетение графов (так называемая «спиновая пена»). Новейшие течения биологической мысли так же представляют и все живое. Фритьоф Капра формулирует взгляд современной биологии на жизнь в следующих словах: «Поскольку живые системы на всех уровнях представляют собой сети, мы должны рассматривать паутину жизни как живые системы (сети), взаимодействующие по сетевому признаку с другими системами (сетями). Например, схематически можно изобразить экосистему в виде сети с несколькими узлами. Каждый узел представляет собой организм, что означает, что каждый узел, будучи визуально увеличенным, сам окажется сетью. Каждый узел этой сети может представлять орган, который, в свою очередь, при увеличении превратится в сеть, и т. д. Другими словами, паутина жизни состоит из сетей внутри сетей»[19].