После либерализма

Тем не менее, нам, конечно, хорошо известно, что основные политические битвы были выиграны странами третьего мира. К концу 60-х гг. процесс деколонизации (или аналогичные процессы в тех государствах, которые уже стали независимыми) был практически повсеместно завершен. Наступила очередь второго этапа — национального развития. Но именно тогда, когда пришло это время, миросистема вступила в период фазы «Б» экономического цикла по Кондратьеву[6]. В большинстве государств задачи второго этапа так и не были решены.

4. К 70-м гг. Соединенные Штаты достигли апогея и пределов своего могущества. Сократившийся золотой запас страны вынудил их отказаться от золотого паритета доллара. Экономическое развитие Западной Европы и Японии проходило столь стремительно, что к этому времени они уже догнали Соединенные Штаты, и даже начали опережать их в области производительности, причем именно тогда, когда мир вступил в фазу «Б» кондратьевского цикла. Точнее говоря, именно всемирное развитие производства и явилось главной причиной такого поворота событий. Вьетнам показал не только то, что Соединенные Штаты должны были следовать в соответствии с провозглашенным Вильсоном курсом, даже несмотря на протесты многочисленных групп собственных граждан; он свидетельствовал еще и о том, что если они будут действовать по-другому, позиции правительства США внутри страны смогут существенно пошатнуться. А всемирная революция 1968 г. подорвала фундамент всего идеологического консенсуса, возведенного Соединенными Штатами, включая его козырного туза — прикрытие советским щитом.

На протяжении последующих двадцати лет Соединенные Штаты только тем и занимались, что латали прорехи. Каждая заплата замедляла расползание по швам, но сама основа в конце концов изнашивалась все больше и больше. Никсон полетел в Китай и блестяще наложил очередную заплату, заставив китайцев вернуться в лоно установленного мирового порядка. Он уменьшил потери США, признав поражение во Вьетнаме. Другая очень удачно наложенная заплата состояла в том, что Соединенные Штаты помогли организовать (а, может быть, даже организовали) резкий подъем цен на нефть странами ОПЕК. Выставив свою инициативу напоказ как символ воинствующего духа стран третьего мира, ОПЕК в результате добилась того, что значительная часть мирового прибавочного продукта (включая, естественно, и тот, который был произведен в странах третьего мира) перекочевала в западные (главным образом, американские) банки через страны-производители нефти (которые, несомненно, не преминули урвать свою долю). Деньги эти вернулись в страны третьего мира (и государства советского блока) в форме государственных займов, которые дали им возможность незамедлительно сбалансировать бюджеты и продолжать импортировать западные товары. Время платить по этим счетам настанет в 80-е г.

А на протяжении 70-х Соединенные Штаты стремились в основном к тому, чтобы все было спокойно. Они предложили Западной Европе и Японии создать систему трехсторонних отношений, как бы давая им аванс на более активное участие в процессе принятия решений в области мировой политики. Советскому Союзу они предложили курс на разрядку — то есть, снижение уровня идеологической полемики, что для брежневской бюрократии было как бальзам на сердце на гребне шоковой волны 1968 г. Простым американцам они также предложили снижение напряженности времен холодной войны, своего рода повышение потребительского спроса на культуру, включавшем расширение либеральных ценностей и позитивных действий. А третьему миру они предложили поствьетнамский синдром, нашедший свое выражение в таких акциях, как доклад комитета Черча о ЦРУ, поправка Кларка по Анголе[7] и прекращение поддержки Сомосы и шаха.

Мне представляется, что администрации Никсона, Форда и Картера можно рассматривать как проводившие единый политический курс, который может быть назван «приниженной позицией», о чем президент Картер заявил в известном обращении к американскому народу, соглашаясь на ограничение могущества США. Такая политика, казалось, была вполне успешной, пока третий мир вновь не стал играть с огнем. «Приниженная позиция» наткнулась на неожиданное препятствие в лице аятоллы Хомейни. Его оказалось трудно провести. В приниженной позиции или нет, Соединенные Штаты продолжали оставаться сатаной номер один (а СССР — номер два).