После меня

Я прячу свой телефон, когда Ли возвращается в автомобиль, заплатив за бензин. Мои руки дрожат. Я впервые зашла в «Фейсбук» с того момента, как мы отправились на отдых, и уже сильно жалею о том, что сделала это. Это не может быть правдой. Я не могу поверить, что Ли избил какую-то свою подружку. Он был по отношению ко мне исключительно добрым и внимательным: держал мою руку, когда я нервничала в самолете, делал мне комплименты, покупал мне различную одежду. Я, конечно, помню и то, как он повел себя по отношению к той официантке в отеле. Я видела вспышку гнева, видела, какими сердитыми стали его глаза. Официантка его испугалась. Он явно способен вызывать страх у женщин. Возможно, он потерял контроль над собой, возможно, он зашел слишком далеко. Однако кричать на кого-то и кого-то избить — это далеко не одно и то же. И я все еще не верю, что Ли может кого-то избить. Возможно, его бывшая подружка преувеличивает. Возможно, она ревнует, что Ли женился не на ней, а на мне, а Сейди усугубила все это тем, что обратилась в полицию, и вот теперь они пытаются найти на него какой-нибудь компромат. А ведь совсем не трудно найти компромат, если ты его настойчиво ищешь. Мы все совершаем поступки, о которых потом жалеем. Поступки, о которых нам не хочется, чтобы кто-то что-то узнал.

— У тебя все в порядке? — спрашивает Ли, садясь в автомобиль.

Я вдруг осознаю, что сижу в очень напряженной позе, сжав кулаки так, что суставы аж побелели.

— Да, но я немного переживаю из-за папы.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я зашел с тобой к тебе домой?

— Я думаю, будет лучше, если я сообщу ему сама, наедине.

— Потому что ты полагаешь, что он может отнестись негативно?

— Для него это будет очень неожиданным — только и всего. Он скажет, что мы чересчур торопимся.

— Если ты хочешь отложить свадьбу до следующего года, я не возражаю. Если, конечно, так для тебя будет легче.

Я качаю головой, думая о Гаррисоне. Он, наверное, был зачат сразу после того, как мы поженились. А пока что Ли все еще использует презервативы. Я думаю, он перестанет пользоваться ими только после того, как мы поженимся. Если же мы отложим свадьбу, не будет никакого Гаррисона до того, как я умру. Наш сын не появится на этот свет. А такого допускать ни в коем случае нельзя.

— Спасибо, но не надо откладывать. Я хочу, чтобы свадьба состоялась в июле, как мы и договаривались. Всем остальным людям просто придется свыкнуться с этим.

— Ну что ж, если тебе потребуется поддержка, дай мне знать. И если твой папа захочет познакомиться со мной поближе, я не возражаю. Я могу поговорить с ним, как мужчина с мужчиной. Заверить его в своих благих намерениях.

Я смотрю на него, приподняв брови от удивления.

— Послушай, милашка, — улыбается Ли, приводя автомобиль в движение, — я — идеальный потенциальный зять. Аккуратный, платежеспособный, даже мухи не обижу.

Я сжимаю свои кулаки еще крепче и смотрю в окно, стараясь не думать о публикации Сейди.

Как только я переступаю через порог, папа подходит ко мне и крепко меня обнимает.

— О-о, путешественница вернулась. Ну, и как там Венеция?

Он похож на какого-то доверчивого лабрадора, которого оставили дома одного и который сейчас увидел, что его хозяин наконец вернулся. Видеть мне это больно, особенно если учесть, что я сейчас собираюсь ему сообщить.

— Венеция удивительная. Она очень красивая.

Он идет закрыть дверь.

— Ли уехал?

— Да. Мы с ним, честно говоря, оба очень сильно измотаны. Думаю, ему хотелось побыстрее вернуться домой.

— Может, угостить тебя горячим какао по случаю твоего возвращения?

— Это было бы замечательно, спасибо, — говорю я, садясь за кухонный стол.

— Ну что, ты там насмотрелась на туристические достопримечательности?

— Да. Ли показал мне практически все интересные места. Мы ходили на мост Риальто, в оперный театр и даже поднимались на вершину какой-то высоченной башни на площади Святого Марка.

— Это колокольня — «кампаниле», — говорит папа. — А оперный театр называется «Театро Ла Фениче».

Он говорит это, старательно изображая итальянский акцент, и я невольно улыбаюсь.

— Да мне все равно, как они называются, — говорю я. — Мы чудесно провели время.

— Вот и хорошо, — говорит он, наливая молоко в кастрюлю.

Я держу свою левую руку под столом, потому что хочу рассказать ему обо всем до того, как он увидит кольцо. Момент сейчас для этого, по-моему, вполне подходящий.

— Кстати, — продолжаю я, — у меня для тебя есть новости.

Папа поворачивается ко мне. Наверное, из всего, о чем он может сейчас думать, лучшее для меня — это если он предполагает, что я беременная, тогда свадьба станет для него как бы облегчением.

— Ли сделал мне предложение, — говорю я, вытаскивая левую ладонь из-под стола и показывая кольцо на пальце.

Если папа и почувствовал облегчение от того, что я вовсе не беременная, то он этого никак не показал. Судя по выражению его лица, он и таких слов от меня услышать никак не ожидал.

— Ты выходишь замуж? — спрашивает он, и его лицо как-то странно при этом кривится.