После нас - хоть потом

Пожалуй, пора… Егор достал дебильник и развернул бумажку, на которой вдохновенно всклокоченным почерком старого чародея Ефрема Нехорошева начертан был текст пускового заговора. Старательно произнёс всё до последнего словечка - и с выражением крайнего злорадства на остром, как штевень, лице утопил помеченную магическим крестиком кнопку.

Не подведи, колдун, сделай милость…

И колдун не подвёл. Уже в следующий миг все динамики в округе разразились по волшебству мерзким прерывистым воем. Будь Егор Надточий постарше лет этак на пятьдесят, он бы, конечно, узнал это беспощадное тупое взрёвывание, сквозь которое с переменным успехом пытались когда-то пробиться «Голос Америки», «Свобода» и прочие вражьи радиостанции, призванные сеять сомнения в честных и простых сердцах советских граждан.

- Ну, посмотрим, посмотрим, надолго ли вас хватит… - глумливо молвил Егор, отправляя глушилку в карман шорт.

Насмерть перепуганная жуткими звуками, от которых, казалось, вибрировал уже весь посёлок, метнулась с истошным карканьем встрёпанная ворона, но дачники - народ упрямый - всё никак не могли поверить, что это всерьёз и надолго.

Ничего-ничего. Ещё минут пять-десять - и кинутся они, родимые, в город - чинить аппаратуру. А в городе им скажут: в чём проблема-то? Всё исправно, всё работает…

За штакетником, опершись натруженными руками на бульбу штыковой лопаты, высился Дмитро Карабастов и с тяжким недоумением слушал завывания, рвущиеся из утробы стоящего перед ним на табуретке радиоприёмника.

- Здорово, сосед! - осторожно окликнул Егор.

Дмитро покосился на него из-под насупленной брови.

- Здорово, здорово… - мрачно отозвался он, после чего вновь озадаченно уставился на бесноватый приёмник. - Что хотят, то творят! Ты такое когда-нибудь слышал?

Думая лишь о том, как бы нечаянно себя не выдать, Егор Надточий приподнял плечи и испуганно затряс головой.

- Нет, не понимаю я современной музыки, - удручённо признался Дмитро. - Раньше какие песни были! Раздольные, задушевные… А это что такое? Ни слов, ни мелодии - рёв один…

Покряхтел и, безнадёжно махнув рукой, прибавил громкость.

Астральная история

Мечтал, астрал и… забыл.

Борис Завгородний

Утро последней субботы каждого месяца старый колдун Ефрем Нехорошев встречал в неизменно дурном настроении, а с обеда, по обыкновению, уходил в запой. Колдуны вообще не любят работать за спасибо, и не потому что жадные. Просто заклинания даром не действуют - хоть копеечку, а заплати. Однако с властями тоже не поспоришь: согласно закону о благотворительности, четыре часа в пользу неимущих велено отдавать безвозмездно.

- Много их там? - недружелюбно осведомился Ефрем, усаживаясь на выкаченную в середину комнаты замшелую плаху. Можно было, конечно, обойтись и простой табуреткой, но плаха производила на ходоков очень сильное впечатление. По легенде, на ней четвертовали когда-то известного баклужинского звездомола и суеплёта Рафлю, стрелявшего из пищали по чудотворному образу. - Ну-ка, глянь поди…

Тот, к кому обращались - рослый плечистый юноша с лицом, дышавшим суровой уголовной красотой, - приоткрыл дверь и выглянул в прихожую.

- Как всегда, - сухо известил он. - Битком.

Звали юношу Глеб Портнягин. Месяц назад старый чародей приметил его на проспекте, где тот продавал астральные мечи, точнее - рукоятки от них, поскольку само-то лезвие хрен увидишь и хрен ощупаешь. Вместо сертификата юный прощелыга нагло предъявил справку о досрочном освобождении, но, узнав, что перед ним сам Ефрем Нехорошев, оробел, исполнился уважения, а через пару дней пришёл проситься в ученики.

- Битком - это плохо… - вздохнул колдун. - Ну ладно, запускай по одному.

Первый ходок нисколько не походил на неимущего.

- Мне тут типа акции хотели впарить… - начал было он.

- Читать умеешь? - холодно прервал его Ефрем.

- Не понял…

- Ну, выйди прочти, что на двери написано…

Тот заморгал, но подчинился.

- «Деловых, политических и мелкобытовых вопросов не задавать…» - с запинкой доложил он, вернувшись. - А какие ж тогда задавать?

- О высоком о чём-нибудь… о вечном…

При мысли о вечном посетителя прошибла такая оторопь, что надбровья наехали на глаза, а нижняя губа отвисла самым кретиническим образом. Казалось, лицо его проваливается в глубь веков: неандерталец - питекантроп - австралопитек… Нечеловеческим усилием он заставил себя встряхнуться, вновь обретя более или менее современные черты.

- А-а… типа подумать можно?

- Это запросто… Только за дверью. Следующий!

Следующий, пожалуй, был и впрямь неимущ: дико растущая борода, сандалии на босу немыту ногу, жёваные брючата, неглаженная рубаха навыпуск. Жена ушла, с работы выгнали, пенсии не предвидится. Малый джентльменский набор.

- Будет ли разгадана тайна этрусской письменности? - с трепетом осведомился он.

- Нет.

Поражённый категоричностью ответа ходок вздернул всклокоченную бороду и недоверчиво воззрился на кудесника.