После него (ЛП)

Будь здесь дыра, я бы зарылась в неё. Было очевидно: Харди не хотел, чтобы я была рядом, и особенно не хотел, чтобы у него дома я находилась одна.

— О’… О' сейчас у Джесса и послал меня. Но без проблем, ты можешь позвонить ему и попросить прийти вместо меня, — ответила я.

Харди раздосадовано посмотрел на меня.

— Нет, не бери в голову, давай поторопимся, пойдём в спортзал. — Я последовала за ним по второму коридору слева от нас и вошла в первую комнату. Здесь было множество тренажёров и пара беговых дорожек. И снова стеклянные стены открывали захватывающий вид на Балтимор. Практически каждый игрок команды видел город у своих ног.

— Что мне примерить? — поспешно спросил он.

— Я принесла пиджак, рубашку и брюки, те, что ты наденешь завтра на стадион. Я подогнала всё по твоим новым меркам.

— Значит, я должен раздеться? — спросил он.

— Да.

Он снял обувь, спортивные брюки и толстовку. Харди остался в одних трусах, и я, как всегда, затаила дыхание.

— Прошу прощения… — перебила нас женщина, что отрыла нам с O’ дверь.

— Харди, я не могу найти блендер.

— На полке рядом с холодильником, и, пожалуйста, я вам тысячу раз говорил: не перебарщивайте с едой. У меня тренировка через четыре часа, и я хочу бегать, а не кувыркаться.

— Хорошо, но это тебе надо бегать, а не нам! — ответила она, снова закрывая дверь.

— Мне жаль, что помешала вашему Рождеству, — я почувствовала себя обязанной сказать. Я осознала, что это один из немногих моментов, когда Харди свободен от работы, а я оказалась рядом, чтобы заставить делать что-то, не связанное с его личной жизнью.

— Это не имеет значения. Ты ведь тоже работаешь, верно?

Я улыбнулась, хотя у меня не хватало смелости посмотреть на него.

— Давай начнём с рубашки.

Харди надел её, а я призвала на помощь свой профессионализм и убедилась, что швы находятся в правильном месте. Я двигала его, как будто Харди был манекеном, чтобы убедиться, что ткань не слишком сильно сдавливает на руках и спине.

— Как тебе? — спросила я.

— Лучше, чем предыдущая рубашка.

— К счастью. Если ткань порвётся, О' может меня убить.

Я протянула ему брюки, подождала, пока Харди наденет их, затем опустилась на колени, чтобы проверить правильность длины, и не слишком ли штанины обтягивают ноги и бёдра.

— А эти? — спросила я, глядя вверх.

Харди прочистил горло.

— Я бы… я бы сказал, что с ними всё в порядке.

— Ты уверен, они не слишком тесные на бёдрах?

Его взгляд был интенсивным, когда он смотрел на меня.

«Спроси меня, Харди, спроси, почему тогда в отеле я оставила тебя.

Неужели ты сам не понимаешь?»

— Простите меня ещё раз! — Его мать вернулась, прервав момент.

— Малыш, я не могу найти адаптер.

— Мама!

— Харди, твоя бабушка обязательно должна приготовить соус, а без блендера она не сможет.

— Пруденс, ты меня извинишь?

— Конечно, иди, я не тороплюсь.

Харди вышел, а я осталась стоять, прислушиваясь к доносящимся из гостиной звукам — смеху и прочему; он, в отличие от меня, не лгал. У него была шумная и весёлая семья, у него была мама, которая называла его Малыш, хотя он был двухметровым мужчиной, и бабушка, которая готовила.

— Вот и я, больше они не должны нас прерывать.

Я передала ему пиджак. Харди надел, и я проверила, чтобы длина была идеальной и ничего не мешало.

В этом сшитом на заказ костюме Харди выглядел великолепно. Серый цвет подчёркивал зелёный глаза и волосы, а классические брюки на спортивном телосложении смотрелись совсем по-другому.

— Я бы сказала, что всё идеально, — заключила я.

Он снова начал раздеваться. Передал мне пиджак, рубашку и брюки, которые я повесила на вешалку и убрала обратно в чехол.

— Мы закончили. Завтра ты должен надеть это перед выходом на стадион. О' зайдёт проверить, всё ли правильно, — сказала я, вручая костюм.

Харди промолчал, просто надел толстовку и спортивные брюки, но перед тем, как открыть дверь, несколько мгновений стоял неподвижно, взявшись за ручку.

— Я хотел сказать тебе, что…

— Харди, ты закончил? Теперь твоя очередь! — услышали мы крик.

Он открыл дверь.

— Иду! — крикнул он. — У меня неугомонная семья, — добавил себе под нос.

— Ну, неугомонные семьи наполняют Рождество, верно?

— Да, определённо. Они придут завтра на стадион и будут шуметь больше, чем все остальные.

Харди уступил мне дорогу, и рядом, мы продолжили путь к выходу.

— До свидания, — попрощалась я.

— Ты не останешься с нами? Харди, а твоя подруга разве не останется? — спросил один из парней, сидевших на диване.

— Не обращай внимания на моего двоюродного брата Клейтона, он придурок и пристаёт ко всем подряд.

Я почувствовала, что умираю, как и каждый раз, когда Харди косвенно приглашал меня убраться с его пути.

Мы подошли к входной двери, он открыл её.

— Счастливого Рождества, Харди, — сказала я.

Как обычно, я не осмелилась посмотреть на него и пошла к лифту.

Нажала на кнопку и молилась, чтобы эта чёртова кабина приехала как можно скорее. Я знала, Харди всё ещё там, смотрит на меня (почему-то знала, что он стоит на пороге).