После Нуля (СИ)

Первым приехали Буран с женой и пятнадцатилетней дочкой. С ними вместе ехал Костя Палец, но его решили высадить у моего брата, помогать с погрузкой вещей и инструмента, уж очень много у него интересного и нужного было в его гараже-слесарке. Костя жил один, лет пять уже как развелся, а детей у него и не было никогда.

Сказали, что заезжали и за Кривым, но того уже не было дома, машины возле дома тоже нет.

Рассказали, что дороги еще свободные, никаких блокпостов, но военные патрули уже есть, по пять человек - офицер и четыре бойца. Пока вроде просто за порядком смотрят. "Рабочих" машин в городе почти нет, в основном старые советские. Свой 469 завели только с "толкача" - аккумулятор рассыпался.

Примерно через полчаса, притащился и брат, на своем МТЗ с телегой доверху груженой вещами. Сказал, что нужна еще ходка, чтобы всё перевезти. К тому времени мы с Бураном уже перетащили его вещи и он вызвался поехать с братом помочь остальным. Еще брат с Хакасом рассказали не очень приятные новости, чтопод утро приезжали Дунай с Коляном Лысым, сказали, что поехали в Агинск, за сыном Коляна, он еще вчера вечером должен был приехать с учебы. Дунай же своих отвез отцу, видимо посчитал нас недостойными охранять свою ненаглядную жену и дочь принцессу. И что-то, глубоко внутри, мне подсказывало, что если они и вернуться, то очень не скоро.

Еще через час пришёл Кривой, пешком, но с вещами, оружием и дикими глазами. Пришел не со стороны города, видимо не хотел что бы его выследили. Посмотрел, что нас никто не может услышать и начал рассказ:

- Я патруль завалил, насмерть, пятерых.

Я молчал, давая ему лишний раз затянуться сигаретным дымом.

- Машина не завелась, взял всё самое нужное, тяжело, но терпимо. Иду. Народу мало, но бродят, патруль тоже ходят, косятся но не останавливают, к перекрестку тридцатки и Труда подхожу, смотрю они всех подряд тормошат, а меня с моим имуществом точно бы не отпустили. Перешёл дорогу и бегом за бывший Первый гастроном, думаю: «сейчас там через гаражи и в рощу, может и не увидят меня, а увидят и не погонятся». Увидели, погнались. А куда я с баулами убегу, почти полста годков уже. Орут "стой сука, стрелять будем".

- Тут то твое прошлое и дало знать о себе? — спросил его я.

- Еще как дало, ноги сами встали, как вкопанные, а когда понял, что затупил, они уже окружили и стволами тычат. Твари краснопогонные. Сумку бросил, рюкзак снял, сверток с мечами положил. Трое нагнулись проверять всё, а один в меня целится. Когда капитан перстни увидел, сука, аж расцвёл, "отбегался уркаган, пиздец тебе, у нас приказ таких как ты убивать на месте" и ржёт сучара...

- Ты же в перчатках ходишь, только летом их снимаешь. — поинтересовался я у Кривого.

- Да как-то машинально снял я их, не понял даже как, но вот зачем я их снял, теперь понимаю. Ножи из рукавов выхватил, сначала капитану по горлу, крутанулся и этому, который в меня целился с разворота в ухо прям, а те сопляки и не поняли даже что происходит, как бараны на меня смотрели, пока первому за спину не зашёл и горло не перерезал. Один на жопу сел и пополз назад, второй бежать бросился, метра три пробежал, пока его нож в спине не заставил упасть. Подбежал, глотку перерезал ему, потом тому, "поехавщему". Вещи собрал и в рощу, потом через разрез сюда.

- Да уж, веселая прогулка. — подвёл я итог этому рассказу. — Но если честно, мне посрать на них, ты пришёл сюда, как и обещал, пришёл чтобы помочь друзьям в трудное время, и мне неважно какими путями ты сюда добрался, я не знаю, что ты чувствуешь, потому что сам еще никогда не убивал. Возможно, на твоем месте я бы рыдал и бился в истерике. Я знаю одно - если придется убить ради безопасности любого из нас - я это сделаю, и теперь я знаю, что и ты это сделаешь, не замешкаешься в нужную минуту, не впадешь в ступор, а сделаешь.

- Только вот как другие к этому отнесутся, может им не говорить пока? Особенно Ивану, не надо ему про это знать. — попросил меня Юрка.

- Не скажем. Просто говори, что машина встала и шёл пешком, обходными путями, скажи, если спросят, почему не через Шоссейную шел, что вояки через переезд не пустили. — посоветовал я, на ходу придумав ему легенду.

Кривой.

К сорока восьми годам Юрка отсидел четыре раза, в общей сложности пятнадцать лет, начиная еще с малолетки. Ему там не нравилось, но там ему было легко.

После первого же раза, решил завязать, но старые друзья и алкоголь ему не позволили это сделать.

Во вторую ходку обзавелся партаками, только вот зачем, он так и не смог себе объяснить.

Третий раз был почти идентичен второму, за исключением того, что в конце срока он познакомился с ней, девушкой с нашего города, переписывались полгода, а после освобождения он приехал к ней.

Чем руководствуются девушки, женщины, начиная подобные переписки - я никогда не понимал. Но после того как от знакомых, а потом и от него самого, я узнал эту историю, то понял, что человека можно изменить, человек может измениться, если есть ради чего или кого меняться.