После победы славянофилов

Было сделано весьма справедливое замечание, что эта великолепная утилизация горной речки в связи с осушением болота представляет наилучший образец для остальных горных речек Кавказа, и что нашим инженерам следовало бы многому поучиться у отца Иерона.

На прудах плавают великолепные экземпляры лебедей.

— А рыба разведена? — спрашиваем.

— Как же, как же, — отвечает отец архимандрит, — Есть карпы, караси, есть форель. Но вот уж настоящая милость к нам Пресвятой Богородицы. Слыхал ли кто-нибудь, чтобы кефаль жила в пресной воде? Никогда! А у нас вот уж два года, как живет и множится. Как раз помню: служу я обедню преждеосвященную в первую среду поста, шепчут мне: кефаль к нам пришла. Ну и слава Господу, отвечаю, и велел ее тотчас же задержать. Пудов на пятьсот примерно оказалось. Так она и осталась жить.

С прудов отец Иерон провел экспедицию на знаменитые монастырские огороды, любопытные тем, что заключают в себе почти все как среднерусские, так и здешние овощи и работают непрерывно круглый год. Гряды почти не пустуют. Зимы нет, и как только кончается один овощ, тотчас же на его место засаживается другой.

Огород занимает десятины три почти ровного места, внизу лощины с мягкой суглинистой почвой. Он разбит на кварталы с хорошими дорогами между ними и орошается по мере надобности арыками, проведенными из главного арыка, от водопада. Мы долго любовались роскошным ростом здешних овощей и мастерским за ними уходом, слушая подробные объяснения отца Иерона о заготовке их впрок. Овощи в монастырском столе занимают самое важное место, и потому запасы из них — вещь первостепенной важности и старого традиционного искусства.

И здесь невольно напрашивается вопрос: отчего никто на Кавказе не разводит торговых огородов? Отчего на этом побережье нет консервных фабрик и сушилен, которые могли бы работать не только на всю Россию, но и посылать избытки за границу? Капуста дает здесь два урожая в году, огурцы, высаженные в августе, плодоносят весь октябрь и ноябрь, и доставка их в центр России вполне возможна. Что мог бы заработать здесь сметливый и предприимчивый огородник! Но предприимчивых людей нет, кредита нет, знаний нет… нет и культуры.

XVIII. В горах на монастырской пасеке

У выхода из огорода нас ждала огромная пестрая кавалькада всадников-мингрельцев, абхазцев и имеретин в живописных форменных костюмах, между которыми были и офицерские. Десятка полтора рослых монастырских лошадей были оседланы. Тут же гарцевали отец эконом с громадной бородой, в клобуке и рясе, полковник Бракер, начальник Сухумского окрута, и низшее начальство. Нашей экспедиции предстояла прогулка на монастырскую пасеку и пастбища, в горы, по прекрасной, устроенной монахами дороге, которую, впрочем, нельзя назвать вполне колесной, так как ее крутые уклоны допускают только движение арб.

Там ожидал нас обед, хотя предупредительный отец архимандрит, предполагая, что некоторые члены экспедиции от этой поездки о ткажутся, распорядился второй обед заготовить внизу.

Первыми сели на коней министр и отец Иерон, которые и открыли шествие. За ними попарно мы, остальные члены экспедиции, несколько монахов; кругом, толкаясь довольно невежливо, тронулись наши джигиты, составлявшие на этот раз не только излишний, но, пожалуй, даже и вредный элемент. Эти господа здесь до крайности распущены и, обскакивая экспедицию по узенькой дороге, ежеминутно могли кого-нибудь низвергнуть в пропасть. Наконец на них прикрикнул начальник округа, они стянулись впереди и сзади нашей кавалькады и уже более не доставляли себе неприятных для нас развлечений. В числе почетных гостей был также командир «Черноморца», Писаревский, с маленьким сыном Сережей, всеобщим любимцем на лодке, великолепно сидевшим на лошади, которого отец не без гордости рекомендовал настоящим «морским волчонком», ибо десятилетний хлопец, проделав все плавание, знал довольно основательно морскую службу.

Дорога построена прекрасно, вся шоссирована, с отводными канавами и опорными стенками, частью высечена в скале. Как я уже сказал, подъемы довольно круты, но для арб достаточны. Любопытнее всего ее стоимость. В то время, как шоссе из Новороссийска в Сухум только по первоначальному исчислению было расценено в 12 тысяч рублей верста, или в 24 рубля сажень, а в действительности обошлось без малого вдвое, здесь, правда, при несколько уменьшенном и упрощенном профиле подрядчик-персиянин запросил с отца Иерона по 5 рублей с сажени. Цена эта показалась слишком высокой, и архимандрит начал строить дорогу хозяйственным способом. В конце концов шесть верст дороги со всеми каменными и водоотводными сооружениями обошлись в среднем от 1 рубля 25 копеек до 1 рубля 50 копеек погонная сажень.