После победы славянофилов

Мы уже видели в этих очерках разные типы культурных деятелей: крупного владельца-предпринимателя, интеллигента-колониста, монаха. Без всякого колебания пальму первенства нужно отдать последнему. Русский монастырь на дикой и непросвещенной окраине является могущественнейшей культурной силой, начиная с Печенги за Полярным кругом, Валаама и Соловок и кончая полутропическим Сухумом. В этом отношении ничего бы лучше не могло придумать правительство, как основывать как можно более новых монастырей на далеких окраинах России, тем более, что охотников всегда довольно и для казны это почти ничего не стоит. Один такой пункт уже избран недавно для Восточной Сибири, и можно смело предсказать, что каждая подобная обитель явится настоящим культурным центром огромного радиуса.

XVI. Монастырские культуры

Веселый трезвон колоколов, пестрые толпы богомольцев, бегающие за разными распоряжениями послушники, необычное оживление в монастыре указывали, что экспедиция, следовавшая по шоссе, уже прибыла. Мы прошли в главный храм, где находились почетные гости и где уже заканчивался молебен.

Нас тотчас же провели в «архондарик», то есть приемную для почетных гостей, имеющуюся в каждом афонском и вообще восточном монастыре. Был приготовлен чай с разными печеньями. Собрались несколько старших старцев-иеромонахов с настоятелем монастыря, архимандритом Иероном во главе, и, кроме того, несколько видных богомольцев из местных жителей.

Я представился отцу Иерону, который знал о моем пребывании на Афоне в 1889 году и читал мои письма оттуда, а потому отнесся ко мне с лаской и любезностью.

— Вам будет у нас особенно любопытно. Мы стараемся в точности хранить устав святой Горы и ее порядки. Сравните и увидите сами. Конечно, у нас не может быть ни той уединенности, ни той внешней строгости, потому что мы не так отрезаны от мира, как Афон, и к нам легче добраться. Мы здесь на перепутьи. Но во внутренней нашей жизни мы стараемся сколько можем приближаться к Пантелеймону. Постепенно усиливаем службы…

— Бдения у вас, как и на Старом Афоне?

— К сожалению, число их значительно меньше. Там бдения совершаются до 80 дней в году, мы столько не можем. Но зато у нас гораздо больше строительных и хозяйственных работ. Когда обитель будет окончательно устроена, тогда и по бдениям Господь поможет сравняться. Отец Иерон взялся сам быть проводником, и действительно, вряд ли кто в монастыре знает все подробности дела так хорошо, как этот старец, сам лично вникающий во все отрасли огромного дела, всем лично руководящий и сверх того не упускающий ни одной службы и держащий все административные нити исключительно в своих руках. Трудно поверить, сколько душевной силы и железной энергии, соединенной со строгостью и приправленной сердечной лаской, заключается в этом маленьком, худеньком человеке, усвоившем себе даже привычку быстро ходить и говорить почти скороговоркой. Он должен все знать и все помнить, поспевать всюду и всем показывать.

Осмотр хозяйства начался с расположенного тотчас же за главным братским корпусом цветочного и фруктового сада. Здесь помешается довольно значительная плантация лимонов, апельсинов и мандаринов, вывезенных с Афона. Рассажены деревца довольно густо, отчасти шпалерой и обильно покрыты плодами, дозревающими зимой. Деревья имеются уже 12-летние и постоянно подсаживаются новые; плодоносят с 6–7 лет. На зиму слегка прикрываются, но это скорее предосторожность, чем действительная необходимость. На этой части побережья апельсины и лимоны вымерзнуть могут лишь в 20 лет раз. Самое большое, что может сделать утренник, — повредить плоды и обжечь кончики ветвей, но и это крайняя редкость.

Тут же в саду показали нам очень хороший экземпляр финиковой пальмы, тоже плодоносящей, и так называемое дынное дерево, пересаженное три года назад из Сухума.

До какой степени могущественна здесь растительность, можно убедиться на гигантском розовом кусте, фотографию коего я взял на память. Это, собственно, не куст, а целое огромное раскидистое дерево, покрытое несколькими тысячами великолепных махровых роз.

Из сада мы в экипажах поднялись на широкую площадку, господствующую над нижним монастырем, где теперь достраивается настоящая обширная каменная обитель в строго афонском стиле. Стены уже готовы и несколько келий. В кафоликоне, или главном соборном храме, занимающем середину громадного прямоугольника, заканчивается каменная кладка, но несколько приделов, или по-афонски параклисов, расположенных в разных местах здания, уже отделано и освящено. Над лестницей в один из таких параклисов надпись, воспрещающая вход посторонним. Как объяснил отец Иерон, это сделано «немощи ради» братии, которую невольно развлекают богомольцы. Необходим хотя бы один придел, где бы пришельцы не «смущали» молящихся иноков.