После потопа

   "Я командир. Я отвечаю за каждого из вас. Не мог же я тебя бросить", - пожал плечами Сухоцкий.

   "Значит, ты остался из-за меня?" - допытывалась девушка.

   "Да", - коротко ответил Юрий, и тут же счел нужным добавить, - "но я остался бы ради любого своего бойца".

   Этот ответ не очень-то обрадовал Надю и она умолкла. Они сидели в тишине. Фюзеляж наполнился дымом, евшим глаза и затруднявшим дыхание. Однако стало заметно теплее, да и дым от горевшего дерева немного отбивал трупной смрад. Возможно, в самолете, помимо трупа в пилотской кабине, который Юрий, кривясь от отвращения, выкинул через бортовой люк, были и еще трупы, не замеченные в темноте.

   Через несколько минут девушка снова нарушила молчание:

   "А ты знаешь, как выбраться отсюда?"

   "Завтра", - односложно ответил Юрий.

   "Что - завтра?" - не поняла девушка.

   "Завтра я буду знать, как отсюда выбираться", - пояснил Юрий. - "А сейчас нам выбираться ни к чему. Лучше сидеть здесь".

   Сухоцкий встал, перевернул сохнущую одежду, пошевелил костерок и добавил в него обломков досок. Пламя вспыхнуло веселей.

   "Ботинки плохо сохнут" - озабоченно промолвил Юрий, опускаясь на место. И, повернувшись к Наде, протянул ей половину бортпайка пилота. - "На, подкрепись пока".

   Жевали молча, затем лизнули немного концентрированного сока из тубы и запили все это водой из фляги. Затем Надя снова заговорила:

   "А мне почему-то не хочется торопиться в Зеленодольск".

   Юрий насторожился.

   "Если бы можно было остаться в том домике, я бы, ей-богу, не отказалась там пожить еще немного" - продолжала Надя.

   "Ага, вдвоем" - стараясь не казаться чрезмерно язвительным, как бы поддакнул ей Сухоцкий.

   "Ага", - ответила Надя, вроде бы не обращая внимания на язвительные нотки, сквозившие в голосе Юрия. - "Разве плохо?"

   "Конечно, неплохо" - тем же тоном продолжал Сухоцкий. - "Ты себе лежишь, я о тебе забочусь, кормлю-пою, одеваю-раздеваю, в туалет на руках ношу..."

   "А как же еще?" - уже довольно игриво произнесла Надя. - "Так и должно быть. Я же все-таки девушка, а ты - мужчина. Ты и должен обо мне заботиться".

   "Я и забочусь" - сухо отпарировал Юрий. - "А вообще-то - пустой разговор. Мы должны быть в Зеленодольске как можно скорее. Ты уже большая девочка, должна понимать сама".

   "Я понимаю" - обиженно протянула Надя. - "Но так хочется ..." - она не договорила и умолкла.

   "Мне тоже хочется", - неожиданно для себя самого произнес Юрий, и тут же оборвал сам себя, - "но сейчас не время и не место".

   Сухоцкий еще раз поправил теплую, но все еще немного влажную одежду, сел на место и продолжил попеременно напрягать и расслаблять мышцы - занятие утомительное, но позволяющее держать тело в разогретом состоянии.

   "Если бы не война, мы бы никогда не встретились..." - задумчиво протянула Надя и спросила, повернувшись к Сухоцкому - "а что ты будешь делать, когда война кончится?"

   Сухоцкий долго молчал, потом медленно проговорил:

   "Боюсь, наша война будет тянуться очень долго. Очень. И вряд ли разумно строить планы на послевоенное время".

   "Так что, мы обречены? Мы все время будем воевать? Все время драться с бандитами? И ничего хорошего больше нас впереди не ждет?" - в потоке вопросов явно слышалось разочарование.

   "Да, впереди многие годы войны" - еще раз подтвердил Юрий. - "Но это вовсе не значит, что впереди у нас нет больше ничего, кроме схваток с бандитами. Забот хватит и помимо стрельбы, погонь, засад и прочего в том же духе. Другое дело, что заниматься всякими мирными обязанностями придется, не выпуская хотя бы из одной руки автомата" - пояснил он свою мысль.

   "Ну тогда - что бы ты хотел делать, помимо войны?" - не отставала Надя.

   "Помимо войны? О, дел нам всем хватит. Выше крыши. Людей осталось чуть, горстка. А надо как-то восстанавливать жизнь, чтобы не откатиться в дикость, в каменный век. Дел-то хватит. Хватит ли у нас сил? Вот что меня беспокоит..." - говорил Юрий.

   "Да, людей совсем мало осталось", - согласилась Надя. - "Будет ли когда-нибудь их снова столько, сколько было до войны?"

   "А это и от вас зависит", - чуть усмехнулся Сухоцкий.

   "От кого - от нас?" - спросила Надя, уже начиная понимать, что имел в виду Юрий.

   "От вас, от женщин. Сколько сможете родить, да выкормить, столько и будет народу".

   "Ага!" - вскинулась Надя. - "Мы, значит, должны рожать, да выкармливать, а остальное, выходит, уже не наше дело?"

   "Я так не думаю" - серьезно произнес Юрий. - "Для роста населения, может быть, так и было бы лучше. Но так не выйдет. Женщин нельзя отстранить от прочих дел, иначе не получится удержать хоть что-нибудь от нашей прежней цивилизации. Мне не хотелось бы жить в патриархальном обществе. И мне не хотелось бы, чтобы мои дети жили в таком обществе".

   "А у тебя есть дети?" - заинтересованно спросила Надя.

   "Нет" - ответил Сухоцкий. - "И при нынешних обстоятельствах можно было бы даже сказать - к счастью".

   "Что же, теперь тебе совсем не хочется иметь детей?" - продолжала допытываться Надя.

   "По-моему, только что кто-то другой весьма неодобрительно смотрел на перспективу деторождения", - попробовал отшутиться Юрий. - "Так что даже если бы я и хотел..."