После поцелуя (ЛП)

– Это случилось до или после того, как он поспособствовал аресту мистера Уоринга?

– До. Или, по крайней мере, я покончила с ним задолго до этого. Единственная причина, по которой я не сообщила ему – то, что я подумала, будто он может обвинить в этом Салливан. Оливеру нравится все то, что он предполагает, и ничего из того, что идет в разрез с его планами.

Ее мать откинулась на сиденье, сложив руки на коленях.

– И что именно в этом не так?

– Ничего, я полагаю. – Изабель пожала плечами, вытирая щеки от слез. Ее глаза, похоже, припухли. – Просто это… банально. Несколько недель назад я осознала, что ничего не знаю о том, что его интересует, потому что не позаботилась спросить об этом. И он ничего не знает о том, что интересует меня.

– Но мистер Уоринг знает?

– Он сумел посадить меня на лошадь. И он очень умен. И отлично образован. Думаю, его мать продолжала надеяться, что Данстон признает его, так что она вырастила его джентльменом.

– Но лорд Данстон не признал его, и он не джентльмен.

– Я знаю. – Ее голос дрогнул. – Знаю, что это невозможно. Может быть, я и веду себя как дурочка, но разум еще не покинул меня. Мысленно я пропутешествовала сотни миль только в поисках того, чтобы все могло быть так, как я хочу.

Маркиза долгое время смотрела на нее.

– И где ты, в конце концов, закончила свои путешествия, моя дорогая?

– Прямо здесь. Не знаю, что произойдет, мама, но если я могу сделать хоть что-то, чтобы Салливан Уоринг не сел в тюрьму или не погиб, тогда я сделаю это. Потому что даже если я буду жить на улицах и выпрашивать еду, то даже тогда я буду чувствовать себя лучше, чем сейчас, когда я думаю о том, что, вероятно, может случиться с ним.

– Жаль, что я не могу быть уверена, что это не одно из твоих драматических преувеличений, Изабель. Потому что ты можешь говорить о жизни на улицах, но думаю, что ты и понятия не имеешь, что на самом деле произойдет с тобой, если ты решишь поддерживать мистера Уоринга.

Ее мать права. Изабель всегда была упрямой и склонной к «драматическим преувеличениям», как называли это в семье. Ее интерес к Салливану начался именно так. Она знала, что чувствует, но, конечно же, у них будет немного причин поверить ей. Изабель расправила плечи.

– Тогда я думаю, что мы должны отправиться на бал к Фонтейнам и я покажу тебе, что серьезно настроена насчет него и понимаю последствия. Однако после этого я отправлюсь повидаться с ним.

– Насчет этого мы посмотрим. – Маркиза открыла дверь кареты. – Харри, Филлип, вы можете вернуться. У нас намечается очень интересный вечер.

Глава 23

– Что вы с ними сделали?

Салливан оставался там, где стоял, прислонившись к задней стене маленькой, выложенной камнем камеры в подвале Олд-Бейли, и не менял выражения лица.

– Вам придется выразиться более определенно.

Судья поправил белый парик, переведя сердитый взгляд с него на пару сыщиков, стоящих рядом с ним, а потом снова взглянув на Салливана.

– Я не допрашиваю заключенных, – заявил он. – Я здесь только из-за предполагаемых обстоятельств вашего рождения и статуса жертв ваших преступлений. Так что я предлагаю вам оказать нам содействие до того, как я переведу вас в менее приятное окружение.

– Может быть, я и продал одну-две лошади по более высокой цене, чем имел право, – ответил Салливан, все еще не двигаясь, – но кроме этого и безумных галлюцинаций лорда Тилдена, которым я стал свидетелем, я понятия не имею, почему нахожусь здесь.

Судья, который не потрудился представиться, вытащил несколько сложенных листов бумаги из сумки и помахал ими в воздухе. Кого должен был испугать этот жест – его самого или подчиненных этого человека – Салливан не понимал. Казалось, у всех вокруг сильно раскраснелись лица, что имело для него гораздо лучшее предзнаменование, чем он надеялся.

– У меня полдюжины писем в вашу поддержку, – продолжил судья, убирая бумаги, не позволив никому заглянуть в них. – От высокопоставленных сторонников. Очевидно, вы ожидали, что ваши знакомства с различными аристократами сохранят вас от петли палача. Вы, сэр, ошиблись.

– Возможно, все дело в том, что несколько аристократов пришли в ужас от того, что вы готовы арестовать кого-то без серьезного повода, и они сообщают вам об этом. Конечно же, это всего лишь предположение с моей стороны.

Люди зачастую не знали, как к нему обращаться. Конечно же, он – мистер Уоринг, но Данстон плохо постарался подавить слухи о его благородном происхождении. Или, более вероятно, его мать проделала отличную работу, удостоверившись, что все ее высокопоставленные клиенты узнали, чей он сын. Так что по закону он не принадлежал к аристократам, но при этом неофициально не был и простолюдином. Это представляло трудности для всех заинтересованных лиц.