После Путина

А попробуйте сказать «власть — это бизнес». Режет слух, правда? И язык неохотно поворачивается. Что-то не так на уровне ощущений. И ваши ощущения вас не обманывают. Дело в том, что власть — это не сфера деятельности, это не занятие. Это отношения и ресурсы. Самые разные ресурсы — от силы до информации. А вот отношения вполне конкретные: отношения несимметричного взаимодействия. Власть не сводится к господству и подчинению, хотя часто включает их в себя и даже вертится вокруг них. Власть — это взаимоотношения, которые могут принимать и форму принуждения, и форму обмена, и форму патронажа, и форму экспертной услуги. Но природа власти — отдельный сложнейший вопрос, а для меня сейчас главное, что власть не ограничивается политикой. Она существует как внутри политики, так и за её пределами. И власть, безусловно, существовала до возникновения политики. То, что политика — не вечна, думаю, понятно без лишних объяснений. Как бы ни объясняли политику — как макроуправление или как организацию и разрешение конфликтов, — в любом случае она возникает далеко не одновременно с обществом. Для возникновения политики общество должно достичь определённого уровня даже не развития, а сложности. В нём, в обществе, должно появиться разделение, возникнуть устойчивые группы и расколы между ними, должно сформироваться неравенство. И вот для управления неравенством возникает политика. А основным инструментом, стержнем политики становится власть.

Сама же власть существует везде: и в религии, и в семье, и в любых повседневных отношениях. Конечно, в политике она принимает особую, устойчивую и организованную форму. Но и за пределами политики власть проявляется везде, где есть неравные позиции. И либо закрепляет их, поддерживает, либо, наоборот, приводит к уравнивающему состоянию. Взаимоотношения власти связаны с осуществлением воли одной стороны и принятием этой воли другой стороной. Причём принятие, обратите внимание, может быть как вынужденным, так и вполне добровольным. Вы ведь добровольно подчиняетесь тем законам, которые считаете разумными? И не только из страха наказания? По крайней мере я — да. Ожидая на переходе зелёного сигнала светофора, я это делаю не потому, что штрафа опасаюсь, и даже не потому, что боюсь переходить на красный сигнал и это опасно для жизни. Я просто представляю себе, какие последствия может повлечь нарушение этого простенького правила — и для меня, и для многих других людей. И считаю, что эти последствия не стоят сомнительной экономии тридцати секунд. Или другой пример: вспомните, как вы вели себя в школе на уроках. На каких-то бесились и всячески мешали учителю делать вид, что он делает свою работу. Он вам: «Двойку поставлю», а вы ему: «Да пожалуйста». Он вам: «Выгоню», а вы: «Да мне как раз пора». Что, не было? Да ладно, не скромничайте, любой мыслящий ребёнок должен был хулиганить хотя бы на одном из учебных предметов. А вот на другом уроке вы и сидели тихонько, и учителя слушали, и даже, страшно сказать, конспект вели. Почему? Потому что урок нравился, учителя уважали. Вот вам, смотрите, два основания власти, которые с принуждением не связаны: интерес и уважение. Благодаря им принуждения нет, а власть — есть. Именно поэтому она везде и проявляет себя, эта власть, что может опереться (даже одновременно) на самые разные основания, в том числе на договор, на который опирается власть демократическая.

Итак, политику мы воспринимаем как занятие, а власть — как отношения и связанные с ними ресурсы. Причём наиболее очевидными для нас ресурсами являются… личные качества властителя. Человека, обладающего властью. Кстати, задумайтесь на досуге, почему мы в разных случаях используем разные слова: «обладающий властью», «наделённый властью», «облечённый властью». Это ведь не случайно; язык достаточно строго нами управляет — да-да, именно он нами, а не мы им. Вам может казаться, что это вы выбираете один из разных синонимов, а на деле это он, синоним, втискивается в вашу речь. Был такой великий швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр, хорошо об этом деле всё объяснял. Да и последователи его, структуралисты, тоже молодцы, хотя и путаники. Вот присмотритесь: «обладающий властью» — это ведь тавтология, верно? Это то же, что сказать: «владеющий властью», масло масляное. А на деле нет, потому что слово «власть» в русском языке (и в сознании всех, для кого этот язык родной) давным-давно ушло от своего корня. Содержательно ушло. Власть — это вовсе не признак «владения», «собственности», как это было изначально. Поэтому ею самой можно обладать, владеть. Это возможно, если именно вы определяете, каким быть отношениям, в которых проявляется власть. Если вы их контролируете.