После Путина

Вопросы, конечно, риторические, и задолго до речи было понятно, что другой реакции со стороны «мировых гегемонов» быть не может. Но речь была необходима не только и не столько для заявления о том, что «между нами всё кончено». Как раз наоборот: речь была нужна, чтобы показать — дорогие партнёры, вы всё испортили, вы сделали сотрудничество невозможным. Что сделал Путин? Путин вернул Россию в мировую политику как самостоятельного игрока, но только после того, как почти семь лет Россия поддерживала практически все международные инициативы и программы. Это принципиально важный момент: если бы Мюнхенская речь была сказана в 2000-м, до всех программ партнёрства, до прекрасных отношений с Бушем и прочими, её эффект был бы совершенно иным и она бы воспринималась исключительно как претензия в стиле «мы тоже хотим». А так получилось, что дело касается простого восстановления справедливости — при этом на американскую неготовность её восстанавливать указывают все предыдущие годы, пока Россия, так сказать, «молчала». Путин отказался присоединяться к пулу «хозяев мира» — и не только потому, что это предполагалось в формате «человек присоединяется к вампиру», а потому, что хозяев у мира быть не должно. Путин предложил вернуть ООН и другим международным организациям их исходные функции и одновременно показал, что при нынешнем мироустройстве и сохранении американской гегемонии это невозможно. Путин своей речью продемонстрировал, что Россия намерена принимать прямое участие в определении ориентиров дальнейшего развития мира и тех критериев, по которым это развитие будет оцениваться. Не захотели равного партнёрства — будет борьба, но не потому, что её хочет Россия, а потому, что США и сателлиты не оставляют ни России, ни другим странам выбора. Всё это означало, что внешняя политика российского президента по-прежнему направлена на сотрудничество и совместную борьбу против актуальных опасностей (прежде всего против терроризма, но в немалой степени и против других угроз — экологической, например), но уже не является составной частью неолиберальной глобализации по американским лекалам. А самое любопытное — в Мюнхенской речи Путин не просто обозначил дальнейшие действия России по противодействию однополярному миру. Нет, он показал, что однополярному миру приходит конец вне зависимости от действий конкретных государств, потому что однополярный мир невозможен объективно, потому что есть кому сопротивляться американской гегемонии и потому что самим США однополярность не несёт ничего хорошего. В этом плане речь была прогнозом — и прогноз этот, хочу отметить с позиций 2017 года, сбылся.

И ещё один важный момент. Мировая история знает немало примеров, когда на уровне международных встреч или выступлений лидеры государств и важные государственные деятели произносили жёсткие, а порой очень жёсткие речи. Гремела риторика, лязгали зубы слушателей, вытряхивались камешки из обуви… но в результате на уровне практической политики всё оставалось без каких-либо значимых изменений. Это довольно распространённый феномен, укладывающийся в обычное для дипломатических отношений лицемерие, в «нормальную двуличность»: когда дипломаты риторически грохочут — помалкивают пушки и пограничники, а когда дипломаты ласково улыбаются и трясут друг другу руки — взрываются жилые дома и тонут подводные лодки. Знает такие примеры и российская история: заслуживший на редкость масштабное народное уважение Евгений Примаков, политик действительно очень высокого уровня, человек, который в своё время заложил основы для БРИКС. Так вот, Евгений Примаков, будучи главой правительства Российской Федерации, в 1999 году демонстративно разворачивал свой самолёт прямо над океаном, «отменив» таким образом визит в Вашингтон из-за решения Америки бомбить Югославию. Этот блестящий ход, который даже в учебники международных отношений вошёл как «петля Примакова» или «примаковский разворот», фактически стал началом той самой внешней политики, которую несколько позднее будет проводить Владимир Путин. Но в тот год этот по-настоящему решительный и самостоятельный поступок не повлёк никаких логических последствий, поскольку перепуганный очередным мощным конкурентом Ельцин не только никак не продолжил заложенную Примаковым линию, но ещё и отправил Примакова в отставку спустя пару месяцев. Вот вам идеальный пример, когда даже не дипломатически лицемерный, а вполне искренний, но в то же время грамотный и уместный ход на международной арене полностью нивелируется отсутствием какого-либо его продолжения. Впоследствии будут и у Владимира Путина похожие ситуации — правда, похожие лишь внешне, но по сути своей куда более сложные. От них никто не застрахован, это факт: слишком многое во внешней политике определяется состоянием дел в мире, а не интересами и волей дипломатов и государственных лидеров.