После рассвета будет закат

Я обдумывала то, что он сказал мне, пытаясь придумать план, как мне выбраться отсюда. И пришла к выводу, что у меня лишь один единственный шанс, и я собиралась им воспользоваться…

Глава 21. Оля.

Почему я не лишилась действенности раньше? Сейчас бы не было этих проблем. Это всё из-за этого, ему льстит, что он будет первым у меня. Самолюбие, честолюбие, гордыня и эгоистичность – всё есть у этого парня, и я подхожу по всем параметрам, чтобы тешить его самолюбие.

– Рустам, послушай, – с надеждой заглянув его глаза, я начала зондировать почву, – если я,…. ммм….как это правильно сказать, отдам тебе себя, но на одну ночь, ты отпустишь меня домой?

Отбросив мои руки в сторону, он резко подскочил, как ужаленный. Его взгляд стал злым и колючим.

– Торгуешься, значит? Раньше осуждала таких девушек, а теперь сама меняешь свою честь на свободу, готова платить такую цену? Хороша, ничего не скажешь! – Рустам смотрел на меня уничижительным взглядом, сгорая от гнева.

– Вот кому действительно можно злиться в этой комнате, так это мне, ясно. Ты чем лучше, герой любовник, весь такой чистенький что ли и безгрешный? Затащил меня сюда силой, заставляешь делать, что не хочу. Хорош, что не говори! – вернула я ему его колкую реплику, практически выплюнув ему в лицо. – Говори, что хочешь, мне не стыдно это предлагать. И с этими девушками у нас ситуации разные. У них был выбор этого не делать, а у меня нет. Нет выбора! Ты сам подталкиваешь меня к этому. Сам создал условия, когда моя честь не стоит ничего. Даже если у нас с тобой не будет интимной связи, от твоего поступка уже не отмыться. Не хочу здесь находиться! Я хочу домой! – не выдержав такое эмоциональное напряжение, я расплакалась навзрыд, упав лицом на кровать, свернувшись в клубок, как маленький несчастный зверёк. Такой я себя и ощущала, какой-то неведомой зверушкой, которая нужна только для развлечения. Зверьком, которого посадили в клетку и оставили для забавы.

Рустам прилёг рядом и успокаивал меня: гладил, целовал волосы, крепко сжимал плечи, прижимая к своему телу так, как будто я в любой миг могу навсегда исчезнуть из его жизни.

– Я боюсь, что ты уйдёшь, и я никогда больше тебя не увижу. Для меня это страшнее смерти…, – с неподдельной болью и страхом в голосе прошептал еле слышно куда-то мне в волосы Рустам, но я услышала и, повернувшись к нему, пристально посмотрела в его глаза. В них не было и тени сомнения в своих словах.

Он говорил искренне, открыто признаваясь в своих чувствах, нежно поцеловав меня в губы при этом. В этом поцелуе не было и намёка на страсть, а только любовь, которую выражали и его глаза – в них было столько обожания и восхищения, что я задохнулась от нахлынувших на меня чувств.

Я попыталась разобраться, что я чувствую к нему? Как же всё сложно и запутано. Он мне нравится, даже очень, и у меня к нему есть сексуальное влечение. Но связано ли это с тем, что он первый парень, который ко мне прикоснулся, подарив настоящий поцелуй и первое физическое удовольствие, и эти чувства я могу испытывать только по отношению к нему? Или же к любому другому парню эмоции будут такие же яркие? Как мне это понять, если сравнить не с кем, ведь я больше ни с кем никогда не была? Тем более, как понять, что любишь? От этих мыслей у меня разболелась голова, и я принялась активно массировать виски, чтобы облегчить боль, испытывая только два желания в этот момент- спать, я очень устала. Все эти события ужасно утомили, высосав из меня всю энергию. Я чувствовала себя опустошенной и выжатой без остатка безжизненной лимонной коркой. И второе – поговорить с родителями. Мне сейчас их так не хватало…

Убаюканная нежным, успокаивающим шёпотом и ласковыми прикосновениями Рустама, я провалилась в тревожный сон без сновидений. Сколько мы так проспали, я не знаю, но когда я открыла глаза на улице уже было темно. Проснулась от того, что мне дико было жарко. Этот невыносимый жар исходил от тела, к которому я была плотно прижата. Наши горячие тела сплелись в одно неделимое целое, как будто нас стянули между собой самыми толстыми и прочными канатами. Моя нога, как у себя дома покоилась на бедре Рустама. Все мои попытки освободиться из его хватки не увенчались успехом, и я добилась лишь того, что своими телодвижениями только его разбудила. Подняв на него глаза, я произнесла, нежно погладив по щеке, что тот от удовольствия прикрыл глаза, наслаждаясь этой невинной лаской:

– Сделай кое-что для меня, – мягко и ласково говорила я, тоже получая удовольствие от прикосновения к его немного шершавой и колючей щеке.

– Всё что угодно, кроме свободы, конечно, – резко, даже с ноткой жёсткости, произнёс он, не открывая глаз, продолжая тереться о мою руку и урча, как котик, который, наконец-то, получил порцию ежедневной ласки.

Еле сдерживая гнев и ярость, что мне напомнили о моём тюремной заключении, я обиженно надула губы. Но мы девочки хитрые, и я уже поняла, что им можно манипулировать, используя его чувства ко мне в своих целях. Взяв себя в руки, я уточнила: