После рассвета будет закат

– Хочу позвонить родителям. Я ничего им не скажу, обещаю, просто поговорю. Тебе же не хочется, чтобы они меня потеряли и подали в розыск.

Немного подумав, он согласился, и я смогла выйти из комнаты, хоть ненадолго. Мы спустились вниз, телефон лежал на столике и, ещё раз сказав мне без глупостей, парень подал мне трубку.

Я набрала заветные цифры и стала ждать ответ, в нетерпении услышать такой родной голос. Мы расстались всего два дня назад, а такое чувство, что целую вечность не виделись. Жизнь такая странная штука: бывает живёшь тихо и спокойно (думая о нынешних событиях, я бы даже сказала, скучно), никого не трогаешь и тут бам, один месяц из восемнадцати лет столько приносит событий, потрясений, новых эмоций и ощущений, что мозг не успевает это переварить и ты видишь себя, как со стороны, как будто не с тобой, а кем-то другим это происходит, а ты всего лишь невольный свидетель происходящего. И всего лишь за такой мизерный срок сам меняешься окончательно и бесповоротно. И на данный момент я не могу мыслить внятно и не знаю хорошо это или плохо. В какую сторону произошли эти изменения и чем мне это грозит? Может быть, я превращаюсь в Ларису и скоро стану её безвольной тенью, или может я остаюсь прежней, но приобретаю новый опыт в общении с противоположным полом? Это, несомненно, плюс. Хватит сидеть в тени и строить из себя недотрогу, но и сдаваться я не намерена, пусть не надеется.

– Алло, я слушаю, – в трубке раздался такой родной и любимый мамин голос.

– Мамочка, это я, здравствуй. Звоню сказать, что доехала и всё хорошо, – голос мой дрогнул, на глаза навернулись слёзы.

– А откуда ты звонишь? Странно, обычно или я звоню тебе на вахту или ты с телеграфа. Где ты? Что-то случилось? – волнение очень чётко прослеживалось в мамином голосе, мне нужно успокоить её любыми способами, иначе жди беды.

Я ни в коем случае не хотела, чтобы родители стали свидетелями моего позорного заточения, а тем более пострадали из-за меня.

Мама у меня – Шерлок Холмс в юбке, её не проведёшь, придётся врать, что я очень не любила делать. Хорошо, что она не видит моё лицо, иначе это бы была непосильная задача. Я должна её убедить во что бы то ни стало, и, собрав всю волю в кулак, стала с уверенностью в голосе убеждать:

– Нет, мам, ты у меня всегда такая подозрительная. Не волнуйся за меня, я уже не маленькая. У одногруппницы дома готовимся вместе к занятиям. Нам задали реферат, вот я и воспользовалась случаем позвонить, как лучше хотела, чтоб вы с папой не волновались. И соскучилась уже…, – поборов нахлынувшее слезы, старалась говорить, как можно увереннее, ведь мне нужно успокоить, а не накручивать её.

– Дорогая, мы тоже очень скучаем и любим тебя…

– Папе привет передавай. Я вас тоже очень люблю…, – голос мой всё-таки предательски дрогнул, образовав ком в горле.

Машинально я схватилась за шею, чтобы попробовать подавить эти внезапно и не к месту нахлынувшие чувства.

– Хорошо, пока, доченька, береги себя, – уже более спокойным голосом попрощалась со мной мама.

Фух, у меня вроде бы получилось её успокоить.

– И вы себя берегите…, – прошептала в ответ я, но уже куда-то пустоту.

В трубке раздавались гудки, а я всё не могла оторвать её от уха, так и стояла как сомнамбула.

– Да, Оля, не ожидал, – вывел меня из ступора Рустам.

Забрав у меня трубку, он стоял и ухмылялся во все тридцать два зуба.

– Чего ты не ожидал? – удивилась я, не понимая, о чём он говорит, находясь ещё полностью погруженной в разговор с мамой.

– Что ты такая врушка, такой талант актёрский пропадает, – смеялся он надо мной так, что стены содрогались.

Вот же сволочь, я по его вине здесь, а ему смешно! Показав ему в очередной раз фак, я просто влетела по лестнице в свою комнату и решила забаррикадировать дверь. Не желаю его больше сегодня видеть, а лучше никогда. Ничего не придумав другого, подпёрла ручку двери стулом. Тумбочку тащить не осилю, по-моему силёнок не хватит. И похлопав в ладоши от радости, что обвила его вокруг пальца, довольная побрела в душ. Как было хорошо и приятно на душе, что сегодня никакое чужеродное тело не будет ко мне прижиматься. Кровать в моем полном распоряжении. От такой радости я даже песенку стала подпевать, пританцовывая чуть ли не джигу джигу от радости!

И тут случилось то, чего я никак не ожидала, а от испуга чуть в заикающуюся дурочку не превратилась. Раздался такой мощный по силе грохот, что штукатурка с потолка посыпалась и в душевую влетел злой, как чёрт, Рустам, издав при этом грозный нечеловеческий рык. Глазищи горят, ноздри раздуваются, грудная клетка часто вздымается. Запыхался, бедненький!

– Что случилось? Ты как-то покраснел немного? Может давление поднялось? – во мне проснулась стерва или язва, называйте как хотите. Как говорится, что в женщине разбудите, то и получите.

– Я тебе покажу сейчас давление! Ты какого хрена себе позволяешь? – медленно надвигаясь, кричал он во всё горло, уже не сдерживаясь.

– А что я такого сделала? – невинно хлопая глазками, поинтересовалась я.