После рассвета будет закат

– Умоляю, только не умирай…, только живи, прошу…, я отпущу…, больше не прикоснусь, только живи, маленькая моя…, любимая моя девочка! – я грел ее холодные пальчики, интенсивно растирал и пытался на них дуть, согревая своим горячим дыханием.

Это всё не поможет, нужно человеческое тепло. Мигом скинув с себя всю одежду, я забрался к ней под одеяло и, крепко обняв, прижал к себе. Лёг рядом настолько максимально близко, насколько это вообще возможно, растирал спину и всё до чего дотягивался руками, пытаясь разогнать кровь по всему организму. Чувствовал биение её сердца и знал, что на верном пути, и всё делаю правильно. Не переставая говорил и говорил, как люблю…, как она мне нужна…, чтобы не оставляла меня одного на этом свете, где всё без неё потеряет смысл… В этот момент моё сердце билось за нас двоих… О чудо…, я чувствую влагу на своих щеках и начинаю осознавать, что слёзы катятся из моих глаз и я понимаю, что плачу, впервые в своей жизни…

Я стал кричать и звать Марата на помощь. Звал долго, очень долго, мне показалось целую вечность, прежде чем он показался в дверях нашей спальни, сонно потирая глаза. Вид у него был растерянный и напуганный, но я знал, что на него можно положиться в такие моменты. Пять минут и он соберётся, как никто другой и будет помогать во всём, даже ценой собственной жизни.

– Марат, звони нашему врачу, пусть выезжает…, любые деньги… И неси тёплые одеяла, ей нужно согреться…, бегом, Марат, не стой истуканом! И ещё, – напоследок, уже вдогонку крикнул ему, – чтобы этих двух тварей через пять минут не было в моём доме, ты понял?

– Что случилось, ты можешь нормально объяснить? – остановился в дверях он, притормозив после моих последних слов.

– Некогда объяснять, от этого Олина жизнь зависит… Не спрашивай, всё потом…, делай, что я сказал… Немедленно! – уже орал во всё горло я, меня била крупная дрожь.

Мне было страшно…, очень страшно… Я никогда не испытывал такого липкого, всепоглощающего страха, что кровь стыла в жилах…

Минут через пять прибежал Марат с ворохом одеял и завалил нас ими с головой. Сколько я так лежал, плотно прижав своё сокровище к себе, не знаю, потерял счёт времени. Без остановки я интенсивно растирал и растирал холодное тело везде, где доставали мои руки. Я не чувствовал усталости, только страх: дикий, необузданный, обжигающий душу страх. Вот он мой кошмар наяву – я могу потерять своего Оленёнка… И это будет только моя вина… Какой же я был идиот и эгоист, довёл девочку, что она решила сбежать. Это я во всём виноват…, в тысячный, наверное, раз обвинил я себя. От моих мыслей меня отвлек друг.

– Рустам, дороги все замело, сам же знаешь, что всю ночь шёл снег. Сейчас он прекратился, к обеду расчистят только. Врачу позвонил, сказал приедет, как сможет. И это… – замялся он, – девчонок тоже не выставлю же я в холод? Даже выехать сейчас не могу пока, надо вызывать трактор дорогу чистить, снег вроде прекратился.

– Ладно, пусть остаются, но чтобы на глаза мне не попадались! Делай там что нужно и держи меня в курсе, а теперь оставь нас…, – прижал к себе мою малышку, вновь и вновь целуя её лицо.

Мне не хотелось никого видеть, а тем более брать в свидетели своей слабости, даже Марата.

Что случилось? Почему она сбежала? Неужели она увидела меня в таком виде с этой Мариной? Если это так, то помоги мне Аллах, это будет крах всему… Зачем я пил? Зачем пригласил Марата? Как много этих ЗАЧЕМ было в моей голове, и не на один я не находил ответа… Как мне сейчас все эти неуёмные амбиции кажутся глупыми и смешными. Я говорил, что сделаю мою девочку счастливой с вечной улыбкой на лице, а чего добился? Чуть не угробил самого дорогого мне человека…

Ближе уже к обеду услышал звук приближающегося к дому трактора. Наконец-то, хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки. Пока чистили снег, я лежал и молился, что бы врач приехал поскорее и осмотрел её. Хоть бы всё обошлось, хоть бы я успел вовремя! Сердце девушки стучало, она дышала и слегка постанывала во сне, но главное была жива…

– Рустам, от снега всё расчищено, жди врача. Сказал много вызовов у него сегодня, приедет, как сможет. Я повёз девчонок по домам, – услышал я тихий голос друга.

Так задумался, что не заметил, как он вошёл. Только он сказал последнее слово, как я подорвался с постели. Мне не хотелось оставлять Олю одну, но я должен вытрясти из этой змеи Марины правду о сегодняшней ночи. Не замечая удивления друга, я промчался мимо него, тот за мной. Марат ничего не понимал и много не знал, но пока мне не до объяснения с ним. Эти две фифы стояли на улице и мило беседовали, как ни в чём ни бывало. Лариса хотя бы не веселилась, а стояла съёжившись на холоде, опустив голову вниз и просто слушала, что ей говорила Марина, которая была очень весёлой и улыбалась, а периодами даже смеялась на весь двор. Глаза мои налились кровью. Как бешеный, я подскочил к ним, что Лариса вздрогнула и отпрыгнула в сторону. Зато этой второй гадине хоть бы что, так и стояла смотрела на меня с наглой ухмылкой. Такой точно место в аду припасено, думаю даже в первых рядах.