После рассвета будет закат

– Ты нахера ко мне подлегла, – схватил я эту Марину за руку и резко развернул к себе. – Совсем страх потеряла? Я тебе русским языком сказал, что иду спать один. В доме ещё одна спальня есть, тебе что места мало? – тряс я её, как боксёрскую грушу, добиваясь ответа. Мне хотелось уничтожить эту интриганку, стереть с лица земли, так я ненавидел её сейчас.

– А что тебе не так, Рустам? На мой взгляд всё было прекрасно, ты как всегда на высоте. Мне очень даже всё понравилось милый, если что, ты знаешь где меня найти, ю- и тут же полезла ко мне с поцелуями, что я скривился от омерзения и отшвырнул её от себя подальше.

Она отлетела, покачнулась, но не упала. Никогда не бил женщин по лицу, а сейчас был готов ударить по её наглой и мерзкий морде. Шаг, ещё один шаг, и меня за руку схватил Марат, не давая мне сделать последний. Не знаю на что я был готов в этот момент, но был благодарен тому, что остановил меня от этого заключительного шага и не дал совершить непоправимое. Он отвёл меня в сторону, где я вкратце описал ему события прошедшей ночи. Потом смотрел вслед отъезжающей машины, которая увозила этих девиц, которых в глубине души я люто презирал. Как таких земля носит! Видеть их больше не хотел, это всё из-за них!

Оля так и не очнулась, но согрелась. Щеки сначала порозовели, потом стали пылать, так же как и всё тело. Из-за сильного переохлаждения организма у неё начался жар. Но главное, что она жива, я не собирался сдаваться и опускать руки.

Врач приехал только ближе к вечеру и поставил предварительный диагноз – воспаление лёгких, ссылаясь на хрипы, затруднённое дыхание и конечно же температуру, которая просто зашкаливала. Я был удивлён, ведь она даже не кашляла, на что он мне сказал, что это не обязательно. Брать на себя ответственность и лечить её дома он отказался, сказал срочно, не откладывая, везти в больницу.

Её документы были у меня, это облегчало задачу. Быстро оделся, потом одел Олю, чтобы её не перепаривать, ведь ей итак было жарко. Вынес девушку на руках и положил на заднее сидение. Её колотило в ознобе, она всё время бредила и звала то маму, то Ларису, то меня, отрывочно говорила какие-то бессвязные речи, смысл которых я не понимал. Я гнал, нарушая все правила дорожного движения, боялся не успеть вовремя, боялся как бы не было поздно. Я собственными руками всё разрушил…, из-за своего неуёмного эгоизма чуть не лишил бедную девочку жизни и, скорее всего, потерял её навсегда… Она не простит… Я столько причинил ей зла…. Беспардонным образом влез в её жизнь и наследил там своими грязными сапогами…

–Прости! Прости! Прости!– твердил я вслух эти слова бесчисленное количество раз и молился, молился без остановки.

Олю увезли на каталке, а я так и стоял в коридоре, смотрел, как исчезает моя девочка в неизвестном направлении и чувствовал себя сейчас абсолютно беспомощным. Я остался в приёмном покое и ждал врача, который рано или поздно должен был спуститься осматривать вновь прибывших пациентов. Когда подвернулся случай я не упустил его, догнал, когда он уже собирался уходить, и поинтересовался состоянием её здоровья.

– Доктор, что с ней, с Олей Тихомировой? – уточнил я. – Это я ее привёз.

– Кем вы ей приходитесь, молодой человек? – остановился он и внимательно обсмотрел меня с ног до головы.

– Я…двоюродный брат, – соврал, не краснея я. – Как она?

– Ну что могу сказать, состояние тяжёлое, она сейчас в реанимации. Нужно делать рентген, но я по опыту и так вам скажу, что у неё все признаки двусторонней пневмонии.

– Почему вы думаете, что пневмония?– мне были непонятны его прогнозы, если и обследования толком не сделали ещё. Хотя они врачи, опыт имеют и немалый, судя по возрасту, потому что мужчина выглядел солидно, примерно средних лет.

– Потому что я в этом разбираюсь, мальчик мой, – снисходительно улыбнулся он мне. – У неё острая дыхательная недостаточность, она под аппаратом искусственной вентиляции лёгких. Скорее всего девушка здесь надолго, быстро такое не лечится. Будем надеяться, что она выкарабкается, организм молодой. Здесь важен ещё какой фактор, чтобы она сама этого хотела, а мы сделаем всё, что от нас зависит, – похлопал он меня по плечу, подбадривая, чтобы не раскисал.

– Спасибо вам, – всё, что мог выдавить из себя в этот момент я, горло сдавило спазмом, не позволяя сделать вдох.

– С вами всё хорошо?– с беспокойством в голосе поинтересовался он. – Вы сами-то в порядке?

– Да, я в порядке. К ней можно? – спросил я отрешенным голосом сразу, как справился с волнением, не узнавая его, таким чужим он мне показался.

– Нет, пока нельзя. В реанимацию допускаются только близкие родственники. И ещё одно, сообщите родителям, они должны быть рядом, мало ли что. Бывает это помогает пациенту в выздоровлении. Почувствовать близких людей и услышать их голос – это хороший стимул встать на ноги. Действуйте, молодой человек! – я только молча кивнул, соглашаясь с этими разумными доводами.

– С деньгами нет проблем, если нужны какие-либо лекарства скажите мне, я всё достану, – горячо стал заверять его я.