После развода. Вернуть жену

Вот только Демид меня удивляет.

— Я пойду с тобой, — говорит не терпящим возражений тоном.

— Интересно, в качестве кого ты собрался со мной идти? — удивленно воззрившись на него, задаю резонный вопрос.

И понимаю, что надвигается ставшая уже традицией ссора.

Демид

— В качестве твоей пары, естественно, — отвечаю я на вопрос Эли.

Ни за что не отпущу ее одну, красивую и наряженную, в общество нажравшихся халявным алкоголем коллег. Неизвестно еще, с кем она работает, какие мужчины у нее в коллективе. Уверен, не один коллега пускает на нее слюни с тех пор, как она устроилась к этому чертову Збруеву!

Мы с ним повздорили из-за этого в прошлом, но теперь, зная все обстоятельства, я рад, что он не смалодушничал и взял на работу мою бывшую жену, хотя все другие мои друзья оборвали контакты с ней после нашего развода.

— Это не званый вечер, — заявляет Эля. — Мне не нужна пара на корпоративе, Демид. А даже если бы и нужна была, я бы предпочла пойти одна, чем с тобой. Пожалуйста, не дави на меня! Не ищи повод сблизиться или провести время наедине. Я не передумаю, понимаешь? Мы больше давно не пара, и пусть так и остается дальше.

Сжимаю челюсть и стискиваю кулаки до побелевших костяшек. Напоминаю себе, что не имею права злиться, я не давал ей причин прощать меня. Тем не менее внутри все горит. Не могу постоянно держаться в стороне, хоть и стараюсь ради нее и ее спокойствия. Врач ведь сказал, что обмороки были связаны со стрессом. Не хочу добавлять Эле поводов нервничать еще больше, она ведь и заболеть может.

— А я все же хочу пойти, Эль, и ты меня не остановишь, — настаиваю на своем. — Будет заодно повод пообщаться со Збруевым. Я ведь должен его отблагодарить за то, что он предоставил тебе возможность и взял на работу, несмотря на обстоятельства.

— В таком случае иди сам по себе, — насупившись, требует моя хмурая девочка. — Вместе мы туда не пойдем. А что касается твоего друга, то он взял меня на работу не по доброте душевной. Я действительно трудилась, иногда даже побольше других, несмотря на наличие маленького ребенка. Я оправдала все, что он мне заплатил. Это не было благотворительностью.

— Я в этом и не сомневался. Я ведь знаю тебя, ты очень трудоспособная и совсем не ленивая.

— Ну, спасибо! — язвит она. — Значит, есть у меня и хорошие качества, кроме меркантильности.

Ее слова вонзаются острыми иглами в мою грудь, но я заслужил эти упреки и боль, которую они причиняют.

— Признаю, заслужил, — говорю миролюбиво. — Прости меня, улыбашка моя!

— Не называй меня так! У меня есть имя, Демид, его и используй. Все твои нелепые клички давно в прошлом!

— Ладно, — соглашаюсь, прежде чем продолжить извиняться. — Я никогда не перестану просить прощения за свое поведение, Эля. Понимаю, что недостоин твоей любви, но в этом случае сопротивления не приму и не уступлю тебе. Если не хочешь идти вместе, то ладно. Пойдем по отдельности. Но на этот корпоратив я попаду. Даже если придется пойти в качестве пары Збруева.

Вижу по ее лицу, что Эля сдерживает улыбку, и немного расслабляюсь. Она уходит, ничего не ответив и возмущенно бормоча себе что-то под нос, но я уже знаю, что Эля не сможет помешать мне. Да и захочет ли?

В любом случае до знаменательного события еще целых две недели. Возможно, я смогу немного расположить ее к себе за это время.

* * *

В пятницу вечером мне звонит детектив, предлагая встретиться завтра, и, хотя мне очень любопытно, что он нарыл, я переношу встречу на понедельник. Потому что выходные — время, которое принадлежит моей семье.

А в субботу утром меня будит Соня, которая запрыгивает ко мне в кровать и пытается меня пощекотать.

— Папочка, просыпайся! — упрашивает она, маленькими пальчиками залезая мне под подбородок. — Ты же обещал приготовить овощные блинчики! Я хочу есть, па-а-а-ап. Ну, проснись, пожалуйста!

Я делаю вид, словно все еще сплю и не слышу ее, забавляясь над ее попытками разбудить меня. Однако, когда в голосе малышки слышится уже отчаяние от того, что я не реагирую, становится совестно. С громким рычанием подхватываю ее за подмышки и поднимаю над своей головой, отчего Соня радостно визжит. Мы катаемся на кровати, щекоча друг друга и смеясь, пока Соня снова не начинает тянуть меня за руку.

— Ну, пойдем, пап! Я есть хочу, а мамочка готовит кашу. Я не хочу кашу. Сделай мне свои овощные блинчики.

— Хорошо, иду. Дай мне только умыться.

Еле отвоевываю право почистить зубы, причем Соня стоит у меня над душой, поторапливая и нетерпеливо топая ножкой в розовом носке.

— Все, малышка, идем, — говорю дочери, подхватывая ее на руки.

На кухне мы застаем Элю, которая помешивает кашу в кастрюле. Малой сидит в своем кресле и размазывает по нему пюре из фруктов с довольной донельзя, хитрой мордашкой.

— Доброе утро! Вижу, кое-кто уже успел позавтракать, — улыбаюсь я, чмокая малыша в макушку с редкими прямыми волосиками.

— Куда ты убежала, Соня? — строго спрашивает Эля. — Каша уже готова.

— Я не хочу кашу! — объявляет Соня. — Я хочу папины блинчики. Я разбудила его, чтобы он мне их приготовил. А кашу ешь ты. Она мерзкая!