После развода. Вернуть жену

Я не могу найти в себе силы оторваться от нее. Просто стою истуканом, обнимая Элю, проводя ладонями по гладкой нежной коже ее спины, бедер и обратно, и ловлю губами ее короткие вздохи удовольствия. Пока реальность грубо не вмешивается, пробуждая нас от пьянящего дурмана громким детским криком.

Эля напрягается в моих руках и смотрит расширившимися от паники глазами.

— Дети! Рита же должна была уйти!

Она отталкивает меня и резво вытирается, натягивая на себя халат.

— Ну, что ты стоишь? Одевайся, быстро! Гости уже на подходе.

Не успеваю и глазом моргнуть, как ее уже нет. Следуя примеру Эли, тоже вытираюсь и надеваю на себя снятые ранее вещи. Стоит ли говорить, что я хочу послать к черту Глеба с Ксюшей, уложить детей и продолжить там, где мы остановились?

Выйдя из ванной, вижу, что няни уже нет, а Соня раскрашивает раскраску.

— Где мама с малым?

— В спальне. Она забрала Бусю с собой, потому что он плакал, — зевает дочка.

— Почему плакал? — напрягаюсь я. — Тетя Рита была ведь с вами?

— Да, она готовила ему бутылочку, но мама сказала, что сама покормит, и тетя Рита ушла домой. Папочка, а я тоже голодная. Когда будем есть?

— Сейчас, малыш. Давай, пойдем на кухню.

Я усаживаю Соньку за стол и ставлю перед ней заранее приготовленный для нее ужин. Дочка почти полностью доедает, когда Эля, наконец, выходит из спальни.

— Где Буся? — с набитым ртом спрашивает Соня.

— Уснул, пока ел, — улыбается Эля, вытирая ей лицо салфеткой. — Что мы говорили об аккуратности во время еды, булочка?

Я разглядываю ее, словно и не видел совсем без одежды десять минут назад. На Эле черные джинсы, облегающие идеальные бедра, и джемпер с глубоким вырезом, на котором я застываю взглядом, жадно скользя по белоснежной коже, на которой хочу оставить след из поцелуев.

Она краснеет и бросает на меня осуждающий взгляд, молча качая головой, мол, даже не думай, Громов.

— Я все! — объявляет Соня и, отодвинув тарелку, встает и несется обратно в гостиную.

— Достань бокалы, — деловито просит Эля, отворачиваясь от меня и протирая стол.

Они на верхней полке, так что без стула она до них точно не дотянется. Я беру четыре бокала и отношу к мойке, где она моет тарелку Сони.

— Будешь делать вид, что ничего не было?

— Нет, — отвечает она, бросая на меня удивленный взгляд. — Но сейчас не время для обсуждений, Демид. Гости вот-вот придут, а надо еще закончить с сервировкой стола. У тебя здесь практически ничего нет, даже скатерти. Спасибо хоть бокалы нашлись.

— Я не принимал здесь гостей, — отвечаю ей, беря полотенце, чтобы вытереть бокалы, которые она сполоснула под водой.

Вот когда мы жили вместе, гости бывали у нас часто. Эля каждый раз сервировала стол не хуже, чем в лучших ресторанах, а сколько у нее было фантазии на этот счет! У нее одних скатертей было больше, чем платьев в гардеробе.

— Почему ты переехал? — неожиданно спрашивает она.

— Не мог там жить без тебя, — отвечаю честно.

Наши глаза встречаются, и я вижу тень обиды на ее лице.

— Я никогда не устану повторять, как мне жаль, Эля, — говорю, обхватывая ее щеку ладонью. — Прости. Я должен был верить тебе, несмотря ни на что.

— Должен был, — подтверждает она. — Я хочу, чтобы ты сделал повторный анализ ДНК, Демид. Зачем ты оформил отцовство на Диму, не сделав его?

— Он мне не нужен.

— Мне нужен, — настаивает Эля.

Смотрит с вызовом, и по упрямому выражению на ее лице я понимаю, что спорить бесполезно и это приведет лишь к очередной перепалке.

— Как хочешь. Сделаю в ближайшее время.

Эля расслабляется и, кивнув, принимается расставлять тарелки и приборы. Я не предлагаю помощь, потому что в сервировке лишних рук она не терпит.

Через пять минут раздается звонок в домофон. Наши друзья пришли. Мы с Элей встречаем их у двери и, развесив верхнюю одежду, провожаем в гостиную. С Глебом я уже виделся на неделе, и он совсем не изменился, а вот Ксюша стала выглядеть немного иначе.

— Ксюш, тебе так идут длинные волосы! — восхищается Эля. — И тон стал светлее, да?

— Да, я уже год их отращиваю, — отвечает она. — Хотя до твоих мне еще далеко, Эль.

И это правда, потому что роскошные волосы Эли достигают изгиба ее потрясающей попки.

— Соня, до чего же ты выросла! — заметив нашу дочку, удивляется Ксюша. — Привет, маленькая! Ты меня не помнишь, но, когда ты была совсем крохой, мы часто виделись.

— Примерно тогда я и понял, что точно не хочу детей, — говорит Глеб вполголоса, подмигивая Эле, и я не могу сдержать усмешку.

Во времена нашей учебы Соня не раз вмешивалась в наши посиделки у меня дома, и они частенько превращались в квест «Укачай ребенка». Глеба моя малышка «любила» особенно нежно, крича как резаная, стоило ему взять ее на руки. А уж сколько раз она срыгивала на него!

Ксюша подходит к Соне, которая вежливо говорит: «Привет», застенчиво разглядывая гостью из-под опущенных ресниц, и протягивает ей коробку из пакета, который принесла с собой.

— Я не знаю, понравится ли тебе мой подарок, но в магазине меня уверили, что все маленькие девочки обожают этих кукол.

Глаза Сони загораются восторгом при виде знакомой коробки.