После Рима. 192–430 по Рождеству. От «солдатских императоров» до Карла Великого

Стилихон ответил на угрозу: он укрепил стены Рима (хотя готы не владели технологией штурма и не знали осадных орудий) и вызвал в Италию британские легионы вместе с частями Рейнской армии. Ходили упорные слухи, будто консул взлелеял план отобрать Дакию и Македонию у Константинополя и поселить там Алариха с его готами, чтобы Западная Римская империя силами германцев установила контроль над Восточной. Иначе ничем не объяснить то, что Стилихон снял с Рейна войска, оставив границу без защиты.

После двух сражений Стилихон так и не добился решающего преимущества над готами, но сумел предъявить императору захваченную в плен жену Алариха и его детей, а также других представителей готской знати. Во время триумфа Стилихона и Гонория их провели в цепях вслед за колесницей, везущей статую Алариха, тоже закованную в цепи.

В конце концов в 403 году Аларих отступил в Дакию и Македонию, — вероятнее всего, из-за недостатка продовольствия. Италия была свободна.

Стилихон понимал, что ситуация неустойчива, пока не решен «готский вопрос». В 405 году он в видах политики затеял очищение Рима от наследия язычества в интересах единства империи, которую ныне охранял христианский Бог. К ужасу римлян, сохранивших веру в древних богов, Стилихон сжег Сивиллины книги[34] — святотатство абсолютно запредельное, неведомого римлянам масштаба.

Позднее родится миф, будто оба погубителя Рима, Аттила и Гейзерих, появились на свет в год сожжения Сивиллиных книг. Однако год рождения Аттилы неизвестен, а Гейзерих рожден задолго до сожжения древних реликвий.

Около двух лет римский полководец выжидал, пока армия Алариха окончательно вымотается и оголодает, и в 405 году пригласил Алариха к переговорам. Консул начал с того, что даровал вождю готов высшее военное звание magister militum. Константинополь отказался признать это назначение: ведь Стилихон имел право распоряжаться только в Западной империи, но не в Восточной, а Евтропий, пообещавший Алариху это звание, был мертв.

Но вскоре Стилихону стало не до Алариха. Германские племена вели пристальное наблюдение за границей Римской империи и очень похоже, что об отводе пограничных контингентов узнали не только на востоке Галлии, но даже далеко за Рейном. Между 405 и 408 годами произошло четыре вторжения в приграничную полосу, затронувших территорию от Рейна до Карпатских гор.

Это был настоящий потоп.

* * *

Рим пока не был разграблен, а надежды Алариха еще не испарились, когда разразился жесточайший кризис V века, подобного которому Рим никогда не знал — в сравнении с этим катаклизмом все ранее описанные печальные события выглядят лишь частными и малозначимыми эксцессами.

Грянувший кризис 405–410 годов окончательно сломал военную машину Западной Римской империи.

Нашествие

Примерно через тридцать лет после переправы готов через Дунай, между 405 и 408 годами, по границе империи ударили сразу с четырех сторон. Эти нашествия исходили примерно из одного и того же региона к западу от Карпат. Не будет чересчур смелым заключить, что и причина этих походов была одинакова: гунны.

Скорее всего, варварские соседи Рима, подобно готам, решили, что выгоднее рискнуть и атаковать слабую Римскую империю, чем затевать войну с бесчисленными гуннами и безусловно проиграть. Вдобавок перед их глазами был пример готов, в 376 году перешедших Дунай и до сих пор остающихся почти автономными политическими сообществами в пределах Римской империи.

Кроме того, варвары знали о разделении империи на Восточную и Западную, а равно о том, что обеими половинами управляли советники при несовершеннолетних августах. Видимо, знали они и о том, что фактический правитель Западной Римской империи Стилихон, как говорилось выше, в своем желании подчинить Западу то ли Иллирию, то ли всю Восточную империю оптом, снял с рейнской границы расположенные там контингенты, не обратив внимания на ситуацию к северу от Альп.

Получилось, что граница по Рейну к началу V века стала зависеть от доброй воли приграничных клиентских королевств. Строго говоря, Рим на переломе IV и V веков утратил контроль над этим важнейшим рубежом и перенес галльскую префектуру из Трира в Арль. Даже императорский монетный двор в Трире прекратил существование. Как тут было варварам не воспользоваться трудностями империи?

Приграничные племена не пожелали, обороняя границы империи, сгинуть под чудовищной лавиной нашествия, защитить пути через Рейн и Дунай было некому. Им было проще присоединиться к Великому переселению.

Бегство от гуннов привело в движение сотни тысяч человек, и все они двинулись на Запад. За многотысячными армиями воинов-варваров шли обозы с женами и детьми; совокупную численность одних только варварских боевых сил историки практически единогласно оценивают в 80–100 тысяч человек, а всего на запад шло, видимо, более полумиллиона человек из разных народов. Точные цифры неизвестны и едва ли когда-нибудь будут установлены.