После России

13

Ивовый сребролетейскiй плескъ

Плачущій... Въ слѣпотекущiй склепъ

Памятей — перетомилась — спрячь

Въ ивовый сребролетейскiй плачъ.

Нá плечи — сребро-сѣдымъ плащомъ

Старческимъ, сребро-сухимъ плющомъ

Нá плечи — перетомилась — лягъ,

Ладанный слѣполетейскiй мракъ

Маковый...

— ибо красный цвѣтъ

Старится, ибо пурпуръ — сѣдъ

Въ памяти, ибо выпивъ всю —

Сухостями теку.

Тусклостями: ущербленныхъ жилъ

Скупостями, молодыхъ сивиллъ

Слѣпостями, головныхъ истомъ

Сѣдостями: свинцомъ.

Берлинъ, 31го іюля 1922 г.

ПРАГА

СИВИЛЛА

1.

Сивилла: выжжена, сивилла: стволъ.

Всѣ птицы вымерли, но Богъ вошелъ.

Сивилла: выпита, сивилла: сушь.

Всѣ жилы высохли: ревностенъ мужъ!

Сивилла: выбыла, сивилла: зѣвъ

Доли и гибели! — Древо межъ дѣвъ.

Державнымъ деревомъ въ лѣсу нагомъ —

Сначала деревомъ шумѣлъ огонь.

Потомъ, подъ вѣками — въ разбѣгъ, врасплохъ, Сухими рѣками взметнулся Богъ.

И вдругъ, отчаявшись искать извнѣ:

Сердцемъ и голосомъ упавъ: во мнѣ!

Сивилла: вѣщая! Сивилла: сводъ!

Такъ Благовѣщенье свершилось въ тотъ

1

Часъ не старѣющій, такъ въ сѣдость травъ

Бренная дѣвственность, пещерой ставъ

Дивному голосу...

— такъ въ звѣздный вихрь

Сивилла: выбывшая изъ живыхъ.

5го августа 1922 г.

2.

Каменной глыбой сѣрой,

Съ вѣкомъ порвавъ родство.

Тѣло твое — пещера

Голоса твоего.

Нѣдрами — въ ночь, сквозь слѣпость

Вѣкъ, слѣпотой бойниц.

Глухонѣмая крѣпость

Надъ пестротою жницъ.

Кутаютъ ливни плечи

Въ плащъ, плѣсневѣетъ грибъ.

Тысячелѣтья плещутъ

У столбняковыхъ глыбъ.

Горе горѣ! Подъ толщей

Вѣкъ, въ прозорливыхъ тьмахъ —

Глиняные осколки

Царствъ и дорожный прахъ

Битвъ...

6го августа 1922 г.

3.

СИВИЛЛА — МЛАДЕНЦУ:

[Стихотвореніе перенесено сюда изъ будущаго, по внутренней принадлежности.]

Къ груди моей,

Младенецъ, льни:

Рожденіе — паденье въ дни.

Съ заоблачныхъ нигдѣшнихъ скалъ,

Младенецъ мой,

Какъ низко палъ!

Ты духомъ былъ, ты прахомъ сталъ.

15

Плачь, маленькій, о нихъ и насъ:

Рожденіе — паденье въ часъ!

Плачь, маленькій, и впредь, и вновь:

Рожденіе — паденье въ кровь,

И въ прахъ,

И въ часъ...

Гдѣ зарева его чудесъ?

Плачь, маленькій: рожденье въ вѣсъ!

Гдѣ залежи его щедротъ?

Плачь, маленькій: рожденье въ счетъ,

И въ кровь,

И въ потъ...

Но встанешь! То, что въ мірѣ смертью

Названо — паденье въ твердь.

Но узришь! То, что въ мірѣ — вѣкъ

Смеженiе — рожденье въ свѣтъ.

Изъ днесь —

Въ навѣкъ.

Смерть, маленькій, не спать, а встать.

Не спать, а вспять.

Вплавь, маленькій! Уже ступень

Оставлена...

— Возстанье въ день.

17го мая 1923 г.

Но тѣсна вдвоемъ

Даже радость утръ.

Оттолкнувшись лбомъ

И подавшись внутрь,

(Ибо странникъ — Духъ,

И идетъ одинъ),

До начальныхъ глинъ

Потупляя слухъ —

Надъ источникомъ,

Слушай-слушай, Адамъ,

16

Чтó проточныя

Жилы рѣкъ — берегамъ:

Ты и путь и цѣль,

Ты и слѣдъ и домъ.

Никакихъ земель

Не открыть вдвоемъ.

Въ горній лагерь лбовъ

Ты и мостъ и взрывъ.

(Самовластенъ — Богъ

И межъ всѣхъ ревнивъ).

Надъ источникомъ

Слушай-слушай, Адамъ,

Чтó проточныя

Жилы рѣкъ — берегамъ:

Берегись слуги,

Дабы въ отчій домъ

Въ гордый часъ трубы

Не предстать рабомъ.

Берегись жены,

Дабы, сбросивъ прахъ,

Въ голый часъ трубы

Не предстать въ перстняхъ.

Надъ источникомъ

Слушай-слушай, Адамъ,

Что проточныя

Жилы рѣкъ — берегамъ:

Берегись! Не строй

На родствѣ высотъ.

(Ибо крѣпче — той

Въ нашемъ сердцѣ — тотъ).

Говорю, не льстись

На орла, — скорбитъ

Объ упавшемъ ввысь

По сей день — Давидъ!

Надъ источникомъ

Слушай-слушай, Адамъ,

Чтó проточныя

Жилы рѣкъ — берегамъ:

Берегись могилъ:

Голоднѣй блудницъ!

Мертвый былъ и сгнилъ:

Берегись гробницъ!

17

Отъ вчерашнихъ правдъ

Въ домѣ — смрадъ и хламъ.

Даже самый прахъ

Подари вѣтрамъ!

Надъ источникомъ

Слушай-слушай, Адамъ,

Чтó проточныя

Жилы рѣкъ — берегамъ:

Берегись...

8го августа 1922 г.

ДЕРЕВЬЯ

Моему чешскому другу,

Аннѣ Антоновнѣ Тесковой

1.

Въ смертныхъ извѣрясь,

Зачароваться не тщусь.

Въ старческій верескъ,

Въ среброскользящую сушь,

— Пусть моей тѣни

Славу трубятъ трубачи! —

Въ верескъ-потери,

Въ верескъ-сухіе ручьи.

Старческій верескъ!

Голаго камня наростъ!

Удостовѣрясь

Въ тождествѣ нашихъ сиротствъ,

Снявъ и отринувъ

Клочья послѣдней парчи —

Въ верескъ-руины,

Въ верескъ-сухіе ручьи.

Жизнь: двоедушье

Дружбъ и удушье уродствъ.

Сѣдью и сушью,

(Ибо вожатый — суровъ),

Ввысь, гдѣ рябина

Краше Давида-Царя!

Въ верескъ-сѣдины,

Въ верескъ-сухіе моря.

5го сентября 1922 г.

18

2.

Когда обидой — опилась

Душа разгнѣванная,

Когда семижды зареклась

Сражаться съ демонами —

Не съ тѣми, ливнями огней

Въ бездну нисхлестнутыми:

Съ земными низостями дней.

Съ людскими косностями —

Деревья! Къ вамъ иду! Спастись

Отъ рева рыночнаго!

Вашими вымахами ввысь

Какъ сердце выдышано!

Дубъ богоборческій! Въ бои

Всѣмъ корнемъ шествующій!

Ивы-провидицы мои!

Березы-дѣвственницы!

Вязъ — яростный Авессаломъ,

На пыткѣ вздыбленная

Сосна — ты, устъ моихъ псаломъ:

Горечь рябиновая...

Къ вамъ! Въ живоплещущую ртуть

Листвы — пусть рушащейся!

Впервые руки распахнуть!

Забросить рукописи!

Зеленыхъ отсвѣтовъ рои...

Какъ въ руки — плещущіе...

Простоволосыя мои,

Мои трепещущія!

8го сентября 1922 г.

3.

Купальщицами, въ легкій кругъ

Сбитыми, стаей

Нимфъ-охранительницъ — и вдругъ,

Гривы взметая

Въ закинутости лбовъ и рукъ,

— Свитокъ развитый! —

Въ пляскѣ кончающейся вдругъ

Взмахомъ защиты —

1

Длинную руку на бедро...

Вытянувъ выю...

Березовое серебро,

Ручьи живые!

го сентября 1922 г.

4.