После сделанного

Но все прочие, думал Децкий, вполне горазды. Способен был цапануть двенадцать тысяч Данила Григорьевич. И Виктор Петрович тоже несколько раз бывал в доме. Мог приложить руку коллекционер Олег Михайлович. Сам он мало что знал, Децкий никогда с ним о своем деле не делился, но трепло-Катька могла болтануть лишнее в постели или же, дрянь, и надоумила, где легко разжиться денежками для приобретения разных ножичков и штыков. Складская крыса Петр Петрович также мог взвесить все "за" и "против" и отважиться на открытую уголовщину, зная, что возмездие не грянет.

В группу возможных злоумышленников ввел Децкий и Павла. Уж Паше, думал он, вся подноготная известна, и в доме бывал почаще, и книжку держал в руках, и рассчитал, поди, что трудно Децкому заподозрить в таком свинском поступке единственного старого друга. А все эти стоны о погибшей душе, о страданиях за обман рабочих, о бессонных ночах, кошмарах и прочая дребедень - все это простые словесные фокусы. Десять лет не страдал, про обворованных рабочих не думал, получал свою долю, как зарплату, без причитаний, и вдруг совесть прорезалась, книги застыдился читать, чистые костюмы носить, пить из хрустальной рюмки.

"Странно!" - подумал Децкий, но восклицание это относилось уже к другому, к тому, что Павел пил. Поверху вроде бы и сходилось: совесть заканючила, начал глушить ее винцом и втянулся, но странным показалось Децкому, что еще год назад Паша не пил, во всяком случае, никто этого не замечал, и вдруг - что ни день - запашок, противный, за сажень слышный запах "чернил". Да, хорошо финтил Паша, открылось Децкому. Незаметно, простенько, но прочно вел к увольнению. Одно дело, когда увольняется трезвенник. Куда? Зачем? Какой повод? Другое - пьяница подает заявление. Всем и радость. Уволился - и исчез. И компаньоны довольны - пьянчужка из игры выбыл, меченая карта ушла, слава богу, что выбыл, а то опасен становился - вдруг потянет на скамейке в том скверике похвалиться или покаяться друзьям-алкоголикам.

Мысль эта поразила Децкого, он вскочил и болезненно засновал от окна к двери. В один миг верилось - Паша, в другой - душа восставала против. Нет, не Паша, твердил себе Децкий, кто угодно, только не он. Допустилось даже, что Катька надела его костюм и пошла в сберкассу, хоть никак не могло этого быть. Если уж Паша решился грабить меня, думал Децкий, тогда никому на свете нельзя верить. Но и хотелось, чтобы похитителем был именно Паша. Черт с ними, с тысячами, думал Децкий, зато вся цепь без изъянов, все будут свистеть следователю Сенькевичу, и Паша покрепче всех остальных. Однако сердце, интуиция шептали Децкому, что Паша непричастен, что такой человек, как Паша, не может переродиться в шакала, что мучения его искренни и пьет он не напоказ. Но облегчения эта внутренняя уверенность не принесла, потому что возрождался страх перед теми опасностями, какие способен создать пьющий и слабовольный человек.

В прихожей зазвонил телефон. Ванда сняла трубку, поговорила минуту и крикнула: "Юра, иди. Катя!"

- Где ты застрял после работы? - с укором сказала Катька. - Я звонила тебе в шестом часу.

- Пьянствовали с Павликом.

- Нашел с кем.

- "Чернила" пили. В сквере. Из горлышка.

- Настоящие мужчины, - сказала Катька. - В вытрезвитель захотелось на экскурсию, да?

- Паша хандрит, надо было успокоить.

- Знаю. Петр Петрович уже звонил, плакался. Не думала, что Паша трус.

- Хуже, - сказал Децкий. - Помнишь песню Шаляпина про Кудеяра. Совесть господь пробудил.

- А ты усыпил. Вином?

- И вином.

- А сам-то хоть трезв?

- Как младенец.

- Ну, так скажи, у тебя все в порядке?

Последние слова Катька выделила. Децкий тоже подчеркнуто сообщил:

- Там все в порядке.

- Может, приедешь, развлечешь меня? - спросила Катька.

Децкий на миг заколебался, но желание думать о своем деле пересилило:

- В другой раз, дорогая. Не до того, сама понимаешь.

- Скучные вы все, - вздохнула Катька. - Пока.

Нажав на рычаг, Децкий невольно, без дела, набрал номер Павла. Трубку долго не снимали, прогудело не менее восьми гудков, пока послышался голос Паши.

- Как ты там? - спросил Децкий.

- Да так, нормально, - ответил тот со странной заминкой, и Децкого кольнуло, что Паша пьет. Но тут же заминка объяснилась: - Масло там горит. Перезвоню позже.

- Ладно, спасай, - сказал Децкий и положил трубку.