Мой второй шаг заключался в открытии средства, которое я еще не вполне научился использовать. Но многое стало яснее, когда я обнаружил, что головоломки, связанные с пониманием отношений между группой и ее членами, имеют точные параллели в области эволюционной биологии, когда обсуждают вопрос об отношениях между индивидуальными организмами и видами. Индивидуальный организм отличается конкретным набором генов; виды характеризуются генофондом популяции особей, скрещивающихся между собой, которая, будучи географически изолированной, образует вид.
В последние годы более тщательное изучение процессов эволюции привело к изменению взглядов на генофонд, в котором теперь видят не просто совокупность генов отдельных организмов, а некую индивидуальную целостность, частями которой являются представители вида [202] . Я убежден, что этот пример дает ключ к пониманию смысла, в котором наука представляет собой, по сути, общественную активность. Традиционный взгляд на науку как на игру отдельных личностей, этот методологический солипсизм, будет разоблачен, в чем я абсолютно уверен, как вредоносное заблуждение.
То, что статья Нортона наводит на такие размышления, говорит о глубоком впечатлении, которое она на меня произвела. Верю, что Нортон находится на пути к важным открытиям, и ожидаю их с волнением. Но этих открытий еще нужно дождаться. А пока я понимаю его с большим трудом.