После свадьбы жили хорошо

— Резать?! Яблони?! — с придыханием вскрикивает владелец. Его лысина, глянцевая от дождя, вся наливается гневной багровостью. Он выбрасывает перед Никитой Ивановичем руку с топором: — На! Лучше мне пальцы оттяпай!..

Никита Иванович с минуту изумленно смотрит на него. Из соседних домов снова долетает рев, гвалт, осатанелые свистки. Владелец тоже на какой-то миг забывает о своем гневе, прислушивается.

— Ладно, — говорит Никита Иванович. — Сделаем.

— Резать не дам! Не позволю!!

— Мы провода поднимем.

— Ага, значит, можно?! — взрывается владелец. — Значит, просто не хотелось?! Лень поработать? У-у-у, народ!..

Девица в халатике так и не ушла в дом, задержалась на крылечке. Витька озирается на нее, подходит к Никите Ивановичу, шепчет:

— Дед, ты на один столб, я — на другой… Чтоб не чухаться! — Он поворачивается к владельцу: — А ты, хозяин, дежурь в помещении. Как свет мигнет, выключи все лампочки и все приборы. Понятно?

— Это зачем?!

— Надо! — сурово приказывает Витька. — Проверим утечку.

— Какую еще утечку? Куда?!

— Может, в землю, — отвечает Витька. — А может, еще куда. Разберемся. В общем, давай, давай, хозяин, не спорь!

Подозрительно оглядываясь, владелец всходит на крыльцо, заталкивает розовую девицу в дом, скрывается сам вместе с топором и курицей.

Затем то в одном окошке, то в другом приникает к стеклам его лицо со сплющенным носом — круговую оборону держит владелец. А Витька приносит из машины вторую пару «когтей», поспешно вбивает в них свои остроносые туфли и, даже не застегнув ремней, карабкается на столб.

Поднимается на соседний столб и Никита Иванович. Он вроде бы не спешит, но оказывается у изоляторов быстрее Витьки. Достает из кармана лампочку-миньон и начинает проверку.

Снасть у него примитивная, только Никита Иванович другими снастями не любит пользоваться. Вон у Витьки есть новейший немецкий пробник под названием «Вобла». Похож на изящную авторучку. Ткнешь острием в провод, и, если он под напряжением, внутри авторучки засветится крохотная спиралька. Но Никите Ивановичу чаще всего приходится работать на улице, а при солнце, да и вообще светлым днем тонюсенькую спиральку ни хрена не видать. Не разберешь, зажглась она или нет.

Вот и сейчас, хотя облачно и дождливо, Витька все равно загораживает «Воблу» ладонью. Что-то слишком суетится, подпрыгивает, трясет столб, как грушу. Не завалился бы вместе со всеми проводами.

— Никита Иваныч!.. — громко окликает Витька. — Есть фаза?

— Есть.

— И у меня тоже… Фантастика!

Никита Иванович заканчивает проверку, заодно укрепляет изоляторы. Так, по привычке. Потом спускается вниз. А Витька все еще суетится, все загораживает ладонью пробник.

— Бред какой-то, Никита Иваныч! Обе фазы под напряжением! Больше негде искать!

— Спускайся давай, — говорит Никита Иванович.

А розовая девица тем временем беззвучно выскользнула на крылечко. Присела, локоть уперла в колени, подбородок в ладошку. Смотрит. И не понять, то ли посмеивается, то ли шепчет что-то.

— Никита Иваныч, добей без меня, ладно? — подмигивая, просит Витька. — А я сейчас… Это уснуть-умереть, какой случай…

— Дождешься, — сумрачно предсказывает Никита Иванович. — Обломают тебе вязы.

— За что?

— А за это.

— Никита Иваныч! — с ясной улыбкой говорит Витька. — Когда ты насчет работы поучаешь… насчет света, который должен гореть днем и ночью… Я — ничего. Я помалкиваю. А насчет этого — не надо вмешиваться, не надо. Сам не без греха… Я, например, знаю, зачем ты к телефонам бегаешь. Звоночка ждешь. Чтобы женский голосок позвонил! Который месяц ждешь!.. В конторе смеются, а я не смеюсь, я тебя понимаю… Житейское дело! Но и ты пойми.

Подхватив «когти», Витька несет их к машине. Можно идти вдоль забора — Витька идет мимо крылечка. Владелец хижины выглядывает из своих амбразур, но неприятельскую вылазку проморгал. Не чувствует опасности. А Витька уже прилип к намагниченному крылечку. Сел на ступеньку, придвинулся. И девица ни гугу, лишь халатик подобрала под коленки.

Никите Ивановичу не надо ходить в кино — каждый день Витька показывает ему современные картины про любовь.

Никита Иванович идет ко второму столбу, осмотренному Витькой, и так же неторопливо начинает подниматься на него. Теперь, к концу смены, он чувствует, что очень устал. Болят руки. Ватник промок на плечах и спине, рубашка прилипла к телу. Холодно.

В позапрошлом году, зимой, он ехал с работы в электричке. Собрался выходить на своей остановке, открыл дверь в тамбур.

Сбоку жались парень и девчонка; качнувшись, Никита Иванович обогнул их и тут услышал, как девчонка застонала. Он машинально повернулся. Парень бил ее ребром ладони по тощенькой шее, по пальцам, закрывавшим лицо.

— Да ты что?!. — крикнул Никита Иванович и схватил парня за плечо.