После свадьбы жили хорошо

Степан Авдеич набрал в грудь побольше воздуха и навалился на рычаг.

Глава восьмая

1

У въезда в поселок висит на столбе необычный плакат. На нем нарисован мотоциклист, накренившийся в бешеном вираже; из-под заднего колеса летит пыль и что-то вроде длинных светящихся искр, будто из-под точила. А на заднем сиденье, обняв мотоциклиста за шею, возвышается зловещий призрак. Он весь прозрачен, словно выписан тоненькими струйками дыма, у него суставчатые костлявые руки, зубастый ощеренный череп с пустыми глазницами, на плечо вздернута острая железная коса. Надпись внизу поясняет: «Спутник лихача!»

Когда-то давно Леша подозревал, что на этом плакате изображен Вильям Козлов. У Вильяма такой же шлем, будто половинка гигантского яйца, и Вильям закладывает такие же сумасшедшие виражи. Единственно неподходящим, был призрак. Не катает Вильям Козлов подобных пассажиров. На заднем сиденье чаще всего трясутся поселковые девчонки, отнюдь не прозрачные и не костлявые; они визжат и охлопывают руками вздувающиеся платья.

Затем Леша случайно узнал, что на плакате изображена смерть, ни больше ни меньше. Оказывается, ее рисуют такой: прозрачный скелет с косой-литовкой через плечо. Узнавши это, Леша перестал обращать внимание на плакат. Сделалось неинтересно. Реальное содержание рисунка исчезло; смерть была понятием отвлеченным, вроде «Госстраха» или хранения денег на сберкнижке (о чем сообщали другие плакаты). В жизни много разных отвлеченных понятий.

Сейчас Леша, торопясь в поселок, равнодушно миновал зловещий плакат, уже несколько поблекший, выцветший от солнца и засиженный воробьями. Леша очень старательно бежал, не сбавлял вторую космическую скорость. Слишком важным было у него поручение. Застопорилась работа, и Степан Авдеич бездействует, дожидаясь Лешу.

Внезапно сзади накатили треск и лязгающий грохот; наклонясь на повороте, вынесся на дорогу мотоцикл Вильяма Козлова. За белой скорлупой шлема вспыхнули, блеснули рыжие волосы. Прижавшись к Вильяму, сидела на кожаной неудобной подушечке Наталья. Она не визжала, не охлопывала платья, но была на себя не похожа. Какая-то покорная, съежившаяся, маленькая… И мотоцикл, пролязгавший мимо, и эта покорная поза Натальи неизвестно почему напомнили Леше глупый придорожный плакат. Меньше всех иных девчонок смахивала Наталья на призрак, но плакат вспомнился, и что-то нехорошее, недоброе отчетливо в нем прочиталось. Видимо, Леша встревожился за Наталью. Не за то, что могла она расшибиться, угодить в аварию. А за то, что была не похожа на себя, как будто целиком сейчас зависела от Вильяма и подчинялась этой зависимости. Что-то неестественное было в таком подчинении. Опасное. Не может, не должна Наталья подчиняться!

Беспокоясь, Леша еще прибавил ходу, добежал до окраинной Парковой улицы, где пестрел разномастными кирпичами недостроенный Натальин дом.

Они стояли рядышком у калитки. Наталья прислонилась к забору, опустив руки, покорная, приниженная. Вилька Козлов ей что-то наговаривал, потом обнял за плечо. Она неуверенно отодвинулась. Он опять обнял и притиснул; Наталья отбивалась вялыми, неверными движениями, как пьяная.

Подбежав к ним, Леша еще сильней поразился тому выражению беззащитности, что было сейчас у Натальи. И она как будто не Лешу увидела, того самого Лешу, с которым час назад работала вместе и шутила, — она как будто чужого человека увидела. Испуг прочитался в застекленевших ее зрачках.

— Перестань… — просительным, слабым голосом повторяла она Вильке. — Перестань, не надо же…

— Ты зачем пристаешь?! — выкрикнул Леша на бегу. — Не трогай ее! Тебе говорят, не трогай!

Вилька неспешно повернул шлем с пустыми очками на лбу.

— О-о, вон кто явился… Жених, если не ошибаюсь?

Наталья дернулась, как от занозы. Хотела заговорить, но только прошипела что-то невнятно, боком протиснулась в калитку и пошла, заторопилась к дому тяжелой, совсем не балетной походкой.

— Жених, стало быть… — протянул Вильям, с привычной, небрежной уверенностью оседлывая мотоцикл. — Же-ни-шок… А по ком звонит колокол, знаешь?

Леше Противно было с ним говорить и смотреть противно, как он усаживается на лоснящееся скрипучее седло, как ерзает, примащиваясь плотнее. Леша перескочил канаву и быстро пошел прочь, скорее прочь, чтоб оказаться подальше от этого человека.