После свадьбы…

Улыбка исчезла с его лица, теперь оно стало просто ужасно соблазнительным. Джейк излучал такую мощную чувственность, что ей невозможно было противиться. Он чуть наклонил голову — на нее накатила волна желания. Казалось, воздух вокруг них был наэлектризован. Она почти потеряла самообладание — еще несколько секунд, и…

«А что будет завтра, Сьюзен, когда оба вы вернетесь на работу? — раздался вдруг безжалостный внутренний голос. — Сможете ли вы спокойно говорить о деле? Ты не из тех женщин, которые живут одним днем! У тебя всегда была голова на плечах. Не кидайся сломя голову в постель, как бы соблазнительна она ни была!»

Как жизнь смеется над нами! Сначала Джейк предложил ей замужество без любви и страсти, теперь мягко, исподволь — минутную близость. Лишь то, о чем она всю жизнь мечтала, не входило ни в одно из предложений! Она вспомнила фото Татьяны в серебряной рамке. Сердце пронзила острая боль. Может, Джейк и не такой бестактный самодур, как его отец, но это откровенное заигрывание не лучше. Сложнее всего справиться с собой.

— Отцепитесь от меня, Джейк! — отчаянно закричала она. — Вы деретесь не по правилам!

Разметочная плита прибыла вовремя, бурение возобновилось, и все вернулось на круги своя.

— Что-то не похоже, — бормотала Сюзанна, копаясь в столе. Она была не в духе. Уже две недели работы на острове велись с прежней интенсивностью. Большую часть свободного, да и рабочего времени она проводила рядом с Джейком. Для нее было сущим мучением смотреть ему в глаза, видеть улыбку, ямочки на щеках. Труднее всего приходилось, когда он касался ее, помогая спуститься со скал или сопровождая к обеду. Иногда хотелось воскликнуть: «Джейк Мерит, еще минута этого кошмара, и я… я…»

Иногда ей казалось, что он делает это нарочно. Хитро и тонко соблазняет ее. Он и в самом деле был чертовски соблазнителен, хотя его поступки не выходили за рамки приличия и не содержали никаких намеков. Да нет, все это ерунда. Из-за своих дурацких фантазий она видит в поведении Джейка то, чего там и в помине нет.

После рукопашной схватки в рощице на скалистом берегу — ей тогда показалось, что-то было в его глазах, — он вел себя безукоризненно. Да и в том, что тогда произошло, нельзя винить его. Она сама все затеяла. Хорошо, что он не мстителен. Мог бы настоять, чтобы Эд Шарп заменил ее кем-то другим. Слово такого клиента, как Джейк Мерит, стоит в деловом мире сотни тысяч долларов. Тут уж никакие награды не помогут.

— Ага! — Она вытянула из нижнего ящика планшет для рисования. — Я же знала, что привезла его!

Захватив угольный карандаш, Сюзанна вышла из комнаты. Работа на сегодня была закончена, но солнце стояло еще высоко. Джейк обычно оставался в офисе с пяти до семи, и Сюзанна решила отправиться на прогулку в одиночку, без риска встретить его. Найти какое-нибудь симпатичное местечко, посидеть, порисовать. Ей нравилась мирная уединенность этого занятия. Рисование успокаивало ее.

Вспомнились события двухнедельной давности. Если бы все это время она не натыкалась на фотографии Татьяны — на камине в гостиной, в кабинете Джейка, где он проводил вечерние совещания, — она до сих пор могла бы тешить себя иллюзией, что Джейк увлечен ею.

«Ты же видишь, — убеждала она себя, выходя из дома и пересекая внутренний дворик, — как нежно он проводит пальцами по фотографиям, стоит ему оказаться рядом. Это действие отнюдь не свидетельствует в пользу того, что он увлечен тобой».

В конце концов, Джейк не виноват, что обладает этим магнетическим, мучительным для нее обаянием. Он таким родился — ничего уж тут не поделаешь. Нужно просто смириться и вести себя соответственно. Все эти взгляды, улыбки, прикосновения не что иное, как непринужденная манера общаться. Нет никаких оснований усматривать в них что-то большее. Сцепив руки, она решительно отправилась подальше от дома — и от Джейка, — желая, чтобы остров имел миль пятнадцать в длину, а не пять, как на самом деле. Она поклялась найти что-нибудь подходящее для рисования и наконец расслабиться.

Миновав аккуратно подстриженный газон, она спустилась по каменистой тропке в долину. Оставив позади небольшую рощицу, поднялась на скалу и увидела океан: гранитный уступ, словно палец, вдавался далеко в воду. Сюзанна замерла от удивления — на самом краю уступа сидел человек и удил рыбу. Мгновение спустя стало ясно — это вовсе не Джейк, а старый сумасброд Джордж.

Одряхлевший патриарх сидел босой, закатав брюки. На нем была свободная рубашка веселой расцветки, расстегнутая и топорщившаяся над белой майкой. Он нахлобучил шляпу пониже, чтобы ветер не унес ее.

Сейчас в Джордже не было ничего от упрямого самодура, каким она привыкла видеть его. Открывшаяся ей картина была живой и трогательной. Старческая беззащитность чувствовалась в опущенных плечах и грустном взгляде тирана. Сюзанна впервые поняла, как он одинок. Конечно, ведь он мечтает о внуках! Она готова была биться об заклад, что ему не терпится научить их играть в шахматы, удить рыбу… Это скрасило бы одинокую старость.