После тебя только пепел

Разлюбить можно всего за пару месяцев.

Если позволить себе принять, что ты любил мираж, то и чувства, соответственно, должны рассеяться вместе с ним. Я решительно настроена пережить это, как и все то, что происходило со мной до нашей встречи с королем. Потребуется время. Хорошо, что на этот ресурс пока не приходится жаловаться.

Возвращаюсь в комнату бабушки с двумя чашками травяного чая. Надеюсь, никто не будет против пропавшей щепотки сухих листьев, если я все-таки перепутала полки.

– Никак не могу привыкнуть к твоей прическе, – говорит бабушка, с трудом опускаясь на табурет рядом со старым круглым столом.

Обвожу взглядом тесную комнатку, заставленную лакированной мебелью. В моих детских воспоминаниях у бабушки был большой дом. Помню огород на заднем дворе и песочницу в кустах смородины. Я никогда не спрашивала, почему она переехала, потому что боялась наказания за излишнее любопытство, но сейчас этот вопрос сильно меня волнует.

– Что ж, внученька… – вздыхает бабушка. – Нам пора поговорить.

Ставлю чашки и занимаю место напротив бабушки, приготовившись к долгой беседе. Ножки табуретки подкашиваются, и я хватаюсь за край стола, который и сам стоит на одном честном слове. Ловлю равновесие, нервно поджимая губы.

– Тебе нужно купить новую мебель.

– Глупости, – отмахивается бабушка. – Аленушка, у тебя что-то случилось, так ведь? Я уже выпила успокоительное и все свои сердечные лекарства, так что можешь рассказывать.

Смотрю на любимую старушку, сердце сжимается. Она столько всего пережила: похоронила мужа, следом сына и невестку. И это только то, что мне известно. Жизнь непредсказуемая штука, которая любит подкидывать людям испытания. И что-то мне подсказывает, что бабушка уже достаточно их перетерпела и заслужила спокойную старость.

– Я пострадала из-за собственной глупости, бабуль. Доверилась не тому человеку. Обычные молодежные проблемы, ничего серьезного, – с удивительным спокойствием произношу я.

– Тебя обидел мальчик?

Мальчик? Интересно, кто-то еще так говорит о Мнаце? Манипулятор. Король. Псих. «Волк». Кто угодно, но точно не мальчик.

Грею руки о теплые края чашки, глядя на темную жидкость:

– Мне уже лучше.

– Ох уж эта любовь… Сколько проблем от нее, но, как ни крути, она приходит ко всем. Звал ты ее, хотел ли? Неважно. Ты бы видела своих родителей, когда они только познакомились… какая была пара…

Вот за что я люблю встречи с бабушкой, так это за рассказы о маме и папе. Пусть они уже не со мной, но я их часть. Их обоих. История бабушки становится все подробней. Слушаю и чувствую, как на душе теплеет. Новенькая девушка в школе произвела настоящий фурор среди парней, но папа не боялся конкуренции. Он ухаживал за мамой очень долго, упорно добивался и не отступал ни на шаг. Хотела бы и я так же: цветы, свидания, песни под гитару. Улетаю, подхваченная ветром прошлого, но случайная фраза, брошенная бабушкой как бы между прочим, внезапно отрезвляет.

– Что? – переспрашиваю я, надеясь, что мне показалось.

– Да-да… – подтверждает бабушка, активно кивая. – Оба моих оболтуса по Варечке с ума сходили, но она выбрала Сашу. Слава так злился, несколько лет с ними даже не разговаривал. Он всегда был характером в моего отца, вспыльчивый и обидчивый. Даже розги не выбили из него эту дьявольщину. Но после твоего появления Слава угомонился, да и сам уже был женат на Рите, Лешка подрастал. Пережитки молодости отошли на второй план, появились семьи, детки… Ценности меняются с годами. Ты тоже это поймешь.

Дядя Слава любил маму? Это какая-то шутка? Бабушка, наверное, все не так поняла. Он же ее ненавидел, до сих пор на дух не переносит. Ни одна наша ссора не проходила без упоминания о ней, причем не в самой лестной форме. Дыра в груди разрастается, покрываясь поганой шипящей слизью. Что-то внутри щелкает, ломает засов и рвется наружу. Табуретка вновь наклоняется, и я порывисто спрашиваю, упираясь пятками в пол:

– Почему ты живешь здесь?

Бабушка поднимает тонкие седые брови, пожимая плечами, и неспешно осматривает свои владения:

– А что такого? Мне достаточно. Тома за мной приглядывает, есть с кем поболтать вечерами. Я, конечно, могла бы жить со Славой, но дети должны отрываться от родителей. Не хочу лезть в его семью.

– Ты тоже его семья.

– Нет, Аленушка. Семья – это два человека, муж и жена. Все остальное приходящее и уходящее. Дети вырастают и уезжают, родители стареют и умирают…

– У тебя же был дом. Что с ним?

– Ох, милая… – Бабушка снова тяжело вздыхает. – У меня было два дома, для обоих сыновей. Все-таки мужчины должны быть готовы к тому, что семью нужно куда-то привести. Слава уехал первый, в дом, что достался от родителей твоего деда. А тот, где жила я, должен был перейти к твоему отцу, но они с Варечкой ушли раньше. Когда Слава забрал тебя к себе, то предложил продать оба дома и купить новый, попросторней, чтобы и тебе, и Лешке хватало места. Чтобы вы жили одной большой семьей. Ну а мне приобрели эту комнатку на то, что осталось. Для старушки самое то.