После тебя только пепел

– Стараюсь, – весело отвечаю я, хотя на самом деле мне ни капли не смешно.

Мне, черт возьми, больно. Даже просто думать о том, что мы больше никогда не увидимся, невыносимо.

– Как ты узнал, что я там? – хмуро спрашивает она. – Следил за мной?

Кажется, я все-таки латентный маньяк, потому что наслаждаюсь нашим разговором и вынужденными объятиями, несмотря на ситуацию, что к ним привела.

– Рома мне позвонил.

– Так и думала… – вздыхает Алена. – А зачем пришел? Испугался, что я их всех положу?

– Нет.

– Тогда почему?

Солгать или сказать правду? Будет проще, если я останусь засранцем-Мнацем до конца. Ей будет проще…

– Так трудно ответить? – тихо говорит Алена, и меня поражает легкость и невесомость ее голоса. – Раньше у тебя быстро получалось придумывать всякие бредни. Ври, Мнац. Я разрешаю. Ври мне. Говори то, что я хочу услышать. Сейчас мне это нужно. Пожалуйста.

Она цепляется за мою куртку, сжимая мягкую ткань ворота в кулаке. Не знаю, что происходит. Не понимаю, что делать, а она все просит:

– Хочу услышать что-то хорошее. Я не буду верить тебе завтра, не стану упрекать. Просто сделай то, что умеешь лучше всего. Солги… прошу тебя…

И это хуже, чем сотни пуль. Даже боевых. Она меня умоляет, но сама не понимает, о чем именно. Вдыхаю ее запах, чувствую нежный отклик тела. Ощущаю ее своей, такой близкой и недосягаемой одновременно. Это всего лишь ее слабость, и она не продлится долго, но я рад и этим крохам. Что же ты со мной сделала, Алена? Ты сказала, я тебя сжег, но на костре сейчас я один.

– Ты жалкая слабачка… – Челюсть сводит, а в горло втыкается призрачный нож. – Никчемная, мелкая, глупая… Ты ничего во мне не всколыхнула. Ничего не пробудила.

Алена отпихивает меня с такой силой, что ненадолго теряюсь. На ее светлых длинных ресницах блестит влага, кожа бледная, губы искусаны. И все равно я любуюсь ею, пытаясь лгать только себе самому.

– Я же тебя попросила! Сказала, что не хочу слышать правду! Ты можешь хоть раз сделать то…

– Это и делаю, – отвечаю я, боясь моргнуть и потерять ее из виду. – То, что ты попросила. Лгу.

Алена хмурит брови, а я продолжаю:

– Ты ничего для меня не значишь, и мне не жаль. Мне плевать на тебя, между нами была только игра. – Слова жгут язык, сердце заходится в яростном стуке. – Я в тебя не влюблен. Ты проиграла, Алена. Я победил.

– Я хочу другую ложь, – говорит она детским тонким голосом, закрывая глаза и мотая головой.

– Другой у меня нет.

Между нами проносится порыв холодного ветра, слышу его крик. А может, это мой собственный? Влюбленная душа, наверное, так и ревет. Страшно. Дико. Безумно.

Не верю в то, что происходит. Не успеваю сориентироваться и подготовиться. Алена набрасывается на меня, обхватывая ледяными ладонями за шею, будто хочет придушить, и прижимается губами к моим губам, собираясь выпить последний выдох. Башню сносит мгновенно. Разум пытается достучаться и подать знак.

Остановись!

Прекрати!

Но я не могу… не могу ее оттолкнуть. Будь я кем-то другим, то, наверное, уже думал, где бы купить обручальные кольца, но оставим это для нормальных людей. Алена меня не простит. Не так быстро, это точно, а времени у нас больше нет. Как бы там ни было, я не герой. Я сдамся ей. Сдамся самому себе на эти жалкие несколько часов, даже понимая, к чему мы придем.

– Холодно, – говорит Алена, обдавая прерывистым дыханием мои влажные губы.

– Я знаю, где тепло.

– Поехали.

Я даже не предполагал, что когда-нибудь окажусь по эту сторону. Я всегда был в позиции ведущего. Девушки соглашались быть со мной, зная, что все закончится, как только я щелкну пальцами, но настала моя очередь ждать щелчка. И я смотрю на сложенные пальцы, готовые к жесту, не в силах уйти первым.

Пережить можно все что угодно. Разлюбить, убить в себе чувства, задавить их новой реальностью, но это не облегчает болезненных минут, в которые ты ощущаешь счастье в последний раз.

POV: Алена

В тот момент, когда я опустошала обойму, я дала себе обещание, что все последующие выборы буду делать, основываясь только на своих желаниях. И сейчас я исполняю одно из них. Кроме Мнаца я не вижу рядом никого другого. Никто меня не поймет, только он.

Переступаю порог его квартиры. Знакомая обстановка одновременно и успокаивает, и отвергает. Странные чувства. Часть меня облегченно выдыхает – ты дома, а другая рычит – тебе здесь не место. Именно поэтому я не собираюсь задерживаться, но и уходить пока не хочу.

Мнац закрывает за мной дверь и помогает снять куртку с плеч.

– Сильно замерзла? Хочешь в душ? – спрашивает он.

– Ты первый.

– Вы слишком добры ко мне, Алена…

– Александровна, – дополняю я и оборачиваюсь. – У тебя десять минут. Не успеешь, придется потеснить.

Мнац с облегчением улыбается и отвечает нежно:

– Ты запомнила…

– И не только это. Дуй давай. У тебя осталось девять минут и тридцать пять секунд.

– Я буду мыться о-о-очень долго, – смеется он. – Ты же понимаешь, что не напугаешь меня чем-то подобным?

Делаю шаг вперед, вытягивая шею:

– Не храбрись, Мнац. Я вижу все, что мне нужно, на твоем лице. Ты боишься.