После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II

Если бы в начале 1914 года Круппа, или Ротшильда, или Путилова спросили, готовы ли они ради своих барышей покрыть Европу руинами и завалить трупами, промышленники возмутились бы: ничего подобного! То же сказали бы и монархи с премьер-министрами. Даже завзятые милитаристы – военные министры и начальники генеральных штабов – пришли бы в ужас от подобной перспективы. Каждому из них казалось, что маленькая быстрая война – единственное средство спасти цивилизацию от гигантского самоистребления.

Произошло то, чего никто, совсем никто не хотел.

Большая европейская политика в канун катастрофы очень похожа на суету в рубке «Титаника»: все мечутся, крутят штурвал, но его заклинило, и столкновение неотвратимо.

Что за айсберг потопил цивилизацию?

Думаю, правы авторы, считающие главной причиной ментальную незрелость человечества. В девятнадцатом веке наука и техника развивались много быстрее, чем этика. За нарядным фасадом «Прекрасной эпохи» прятался весьма неприглядный мир, в котором властвовала арифметика. Считалось аксиомой, что чем больше территория государства и чем оно грознее, тем для него лучше. В арсеналах копилось оружие страшной разрушительной силы, и патриоты гордились, какими грозными дредноутами и пушками владеет их страна.

Человечество очень напоминало ребенка, смастерившего бомбу и горделиво в ней копающегося. Во всех национальных культурах существовал культ войны, которая была чрезвычайно романтизирована и героизирована. Каждый монарх и каждый принц щеголяли в военном мундире; среди политиков высшего эшелона почти повсеместно преобладали действующие или отставные генералы.

Со времен предыдущей мировой войны (каковой являлись наполеоновские походы) миновало сто лет. Система образования и культура изображали те легендарные времена с ностальгией. Людей учили не бояться войны, а любоваться ею.

Не отличались от правителей и революционеры, которые мыслили исключительно категориями «классы» и «массы». Адептам «нового мира» представлялось несомненным, что миллион человек в миллион раз важнее одного человека. В этом мире больших чисел все – и власти предержащие и борцы с властями – считали, что цель оправдывает средства. Лес рубят – щепки летят.

Понадобятся две колоссальные встряски и колоссальное кровопускание, чтобы человечество хоть чуточку повзрослело.

А теперь, после этого умозрительного рассуждения, коротко опишу непосредственные, в общем-то второстепенные причины Первой мировой войны.

Европейские монархи в 1909 году

Второстепенные причины

Всемирный конфликт произошел, во-первых, из-за того, что политическую историю планеты определяла конкуренция нескольких империй. Соперничая между собой за территории, сферы влияния, стратегические пункты, рынки сбыта и источники сырья, империи привыкли полагаться прежде всего на «жесткую силу». С ее помощью они захватывали колонии и побуждали «слабые» страны к подчинению. Когда интересы двух игроков сталкивались, возникало напряжение.

К началу XX века возникло несколько серьезных конфликтов различного масштаба.

Самым воспаленным являлась франко-германская вражда, наследие войны 1870 года. Во Франции наиболее влиятельной политической силой была партия реванша, готовившаяся вернуть Эльзас и Лотарингию с помощью оружия. Новой войне мешало лишь явное индустриальное и военное преимущество быстро развивающейся Германии.

Но оно тревожило две другие империи – Британскую и Российскую. Первую – потому что опоздавшая к колониальному разделу молодая Германская империя приглядывалась к британским владениям. Вторую – потому что Берлин покровительствовал Австро-Венгрии, а Габсбургская империя соперничала с Российской за первенство на Балканах. Новый участник большой имперской игры, Япония, урегулировав противоречия с Россией по «дальневосточному вопросу», с беспокойством наблюдала за германской активностью в Китае, где немецкие войска оккупировали важный порт Циндао, и в Океании, где флот кайзера захватил несколько архипелагов.

Другим фактором, «работавшим на войну», стало естественное последствие имперского соперничества – гонка вооружений. В каждой из стран-конкурентов возникли военно-промышленные комплексы – могущественные индустриальные и финансовые группы, благополучие и выживание которых обеспечивалось военными инвестициями. Всякое политическое обострение оборачивалось для военно-промышленного капитала новыми выгодными заказами. Заинтересовано в развитии вооруженных сил, разумеется, было и военное командование. Высший генералитет и владельцы оружейных концернов соединялись «по интересам» в могущественные группы влияния.

В Германии негласным лидером «милитаристского лобби» был Густав Крупп, предприятия которого выпускали боевые корабли, пушки, подводные лодки, стрелковое вооружение – одним словом, всё необходимое для войны. В 1910 году Крупп стал инициатором создания «Пангерманской Лиги» (Alldeutscher Verband) – общественного движения, ратовавшего за увеличение военного бюджета и размера регулярной армии.

Завод Круппа в Эссене