После тьмы

Когда он поднялся, одеяло упало на пол. Он не помнил, как им укрывался. Он прошел по коридору в слабо освещенную ванную.

Внутри маленькой комнатки он включил кран и, склонившись над раковиной, плеснул себе в лицо холодной водой. Увидев свое отражение в зеркале, он поморщился.

Он вернулся обратно в гостиную. Лидия не пошевелилась, но Мохнатик из-под ее руки исчез. Эммет заглянул в кухню и увидел пушка, сидящего на столике рядом с банкой крендельков. Похоже, Мохнатику вообще не требовалась помощь, чтобы добраться до лакомства.

Эммет вернулся к дивану, сел среди смятых одеял и, опустив локти на бедра и сцепив пальцы, посмотрел на Лидию. Почему, черт возьми, она спала в кресле? Она что, думала, что ей нужно его охранять? Боялась, что он начнет буйствовать из-за янтарного ожога? Еще одна особенность охотников? Возможно, ей кто-то сказал, что он разнесет ее квартиру.

Он заметил, что она проснулась и теперь изучала его из глубины кресла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. Ее голос после сна был тихим и хриплым.

— Почти что пришел в себя.

— Ты меня прилично напугал этой ночью. Я никогда не видела охотника за призраками в таком состоянии.

Он провел рукой по лицу и почувствовал шершавость щетины. Ему нужно будет побриться. Скоро.

— От себя скажу, что обычно стараюсь такого избегать.

— Это я могу понять. Ты все еще выглядишь так, словно не в лучшей форме. Вероятно, тебе нужно вернуться ко сну.

— Я в порядке, черт возьми!

— Не надо отрывать мне голову. Не моя вина, что ты выглядишь так, будто провел ночь, ввязавшись в драку за низкосортным баром.

Он хотел было ответить, но потом передумал.

— Почему ты спишь в этом кресле?

— Я хотела за тобой присмотреть. Олинда и Зейн, похоже, посчитали, что с тобой все будет хорошо, но я не была так в этом уверена.

— Черт, знаешь, я же не инвалид. Синдром дожигания абсолютно нормален. По крайней мере, после того, как потратишь столько энергии, сколько я этой ночью.

Она зевнула:

— Не за что.

Все шло не очень хорошо. Он снова начинал раздражаться. Похоже, рядом с Лидией это частенько с ним случалось. Он попытался на что-то отвлечься.

— Спасибо, что притащила меня в квартиру, — пробормотал он. — Ты была права. Провести ночь внизу на парковке было, пожалуй, не лучшей моей идеей.

— Нет проблем. Мне помогли Зейн с Олиндой.

— Угу. — Он смутно помнил, как все тащили, тянули и толкали его пять лестничных пролетов вверх. Это к слову о том, что он выглядел, как инвалид. Немудрено, что она спала в кресле. Наверное, решила, что ему понадобится ночная сиделка.

— Плохо, что лифт не работает. — Просто отлично. Теперь он нес всякую чушь.

— Можешь еще раз повторить. Однажды Дриффилд поплатится. — Она запахнула халат у горла поплотнее и стала подниматься с кресла. — Ладно, раз никто из нас явно не собирается снова спать, то я могу уже пойти в душ и одеться.

Он поднялся одновременно с ней и преградил ей путь в спальню. Она остановилась прямо перед ним и всмотрелась в его лицо.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила она.

— Нет, я не в порядке. — Он обхватил ее лицо ладонями. — Но я не свихнусь и не разнесу твою квартиру.

— Я и не думала, что ты сделаешь что-то подобное, — сказала она, защищаясь.

— Ну да, конечно. Это было написано у тебя на лице. Ты с самого начала нервничала рядом со мной. И каждый раз, когда всплывает очередная особенность физиологии охотников, ты снова пугаешься. Так случилось и этой ночью, верно?

— Поверить не могу. — Она уставилась на него с зарождающимся негодованием. — Ты расстроен, потому что я провела ночь здесь, чтобы иметь возможность за тобой присматривать?

— Я не расстроен, — процедил он сквозь зубы. — но я чертовски зол. Проклятье, я не болен. У меня не поедет крыша, я не разгромлю твою гостиную. Тебе не нужно было караулить меня, словно я какой-то непредсказуемый дикий зверь.

Страсти накалялись, а потом внезапно выражение ее лица смягчилось.

— Расслабься. Успокойся. Ты все еще не в себе. Почему бы тебе не пойти в душ первым? Когда ты выйдешь, тебя будет ждать отличная горячая чашка рез-чая.

Ее успокаивающий тон чуть не стал последней каплей в чаше его терпения:

— Черт, да не хочу я никакого чая!

Ее мягкая заботливость улетучилась.

— Почему ты такой раздражительный этим утром? Я беспокоилась за тебя ночью. Ты чертовски перепугал меня, когда отключился на моем диване.

— Я не отключился. Я уснул. Есть большая разница.

— Отключился.

— Я уснул. Но знаешь, что?

— Что?

— Теперь я полностью проснулся. — Он притянул ее ближе и страстно прижался губами к ее губам.

На мгновение он подумал, что она сейчас разразится возмущенной тирадой. Она резко втянула воздух и вцепилась пальцами в его плечо.

А потом так же страстно ответила на поцелуй. Внутри него все подскочило до высокого резонанса. Его охватила неодолимая эйфория, и он чувствовал, что она на нее откликается. Она обхватила его руками, словно пытаясь прижаться сильнее.