После вечного боя

Вела дорога прямо на вокзал,
По сторонам носился птичий щебет.
Отец надел медали и сказал:
«Пойдем смотреть — товарищ Сталин едет!»

Мелькнул товарищ Сталин вдалеке:

Глаза, усы, неполная улыбка,
И трубка в направляющей руке,
И змейка дыма — остальное зыбко.

Пришли домой, схватил отец ремень,

Стал сына бить так, что летели клочья:
«Я бью, чтоб ты запомнил этот день,
Когда увидел Сталина воочью!»

От ужаса и боли сын ревел,

И мать кричала: «Люди, заступитесь!»
Один сосед ребенка пожалел
И на отца донес как очевидец.

Отца на Север увели с крыльца.

Об этом сын не говорит ни слова.
Отшибло память. Он забыл отца.
Но Сталина он помнит, как живого.

ЗАХОРОНЕНИЕ В КРЕМЛЕВСКОЙ СТЕНЕ

Когда шумит поток краснознаменный,
Рыдай и плачь, о Русская земля!
Смотри: идет, проклятьем заклейменный
Последний, поименный штурм Кремля.

Нашел кирпич почетную замену,

Которую потомство не простит.
Ячейки с прахом прогрызают стену —
Она на них едва ли устоит.

РУССКАЯ БАБКА

Утром фрицу на фронт уезжать,
И носки ему бабка вязала.
Ну совсем как немецкая мать,
И хорошее что-то сказала.

Неужели старуха права

И его принимает за сына!
Он-то знал, что старуха — вдова,
Сыновья полегли до едина.

— На, возьми, — ее голос пропел,—

Скоро будут большие морозы! —
Взял носки, ей в глаза поглядел
И сдержал непонятные слезы.

Его ужас три года трепал.

Позабыл он большие морозы.
Только бабку всегда вспоминал
И свои непонятные слезы.

ПЕТРАРКА

И вот непривычная, но уже нескончаемая вереница подневольного люда того и другого пола омрачает этот прекраснейший город скифскими чертами лица и беспорядочным разбродом, словно мутный поток чистейшую реку; не будь они своим покупателям милее, чем мне, не радуй они их глаз больше, чем мой, не теснилось бы бесславное племя по здешним узким переулкам, не печалило бы неприятными встречами приезжих, привыкших к лучшим картинам, но в глубине своей Скифии вместе с худою и бледною Нуждой среди каменистого поля, где ее (Нужду) поместил Назон, зубами и ногтями рвало бы скудные растения. Впрочем, об этом довольно.

Петрарка. Из письма Квидо Сетте, архиепископу Генуи. 1367 г. Венеция