После Владимира

– Как не быть, батюшка! – Изяслав вскочил, Добрыня отошел в дальний угол вежи, приподнял ковер. Там был целый склад: лук и колчан со стрелами, два изогнутых меча. – Обменял на твой перстенек, следят за тобой, батюшка, кругом отряды сторожевые, повяжут. Нужен ты хану.

Изяслав удивленно посмотрел на Добрыню:

– Давно бы взял за меня выкуп и стал бы богаче в два раза.

– Не золото ему нужно, а ты или такой, как ты. Сын его старший погиб год назад, хан оплакивает его, все остальные дети умерли в разное время от болезней. Осталась одна Свобода, а больше детей у него не получается, видно, силу потерял от горя, а брат его уже в спину дышит, да, впрочем, все ровно ему править. Обычай у них такой, власть переходит не к сыну, к брату. Но все равно хочет он твоих детей, кто ж знал, что ты такой привередливый. Давно бы уж и сделал девчонке дитя.

– Не твое дело, смерд. – Изяслав вспыхнул.

– Вот уж не мое дело, так и помру у поганых. Сколько мне осталось… – ворчал в углу старик.

20

Он лежал в темноте и думал. Старик давно сопел в углу. Да, он скучал по семье, даже горевал. Он был единственным ребенком у матери, остальные умерли в разное время в юном возрасте, у отца были дети от наложниц, но он был любимцем. Отец был с ним строг, но учил всему и брал его везде: на охоты, суды, в последнее время военные походы. Последний раз разрешил пойти в дозор, но приставил к нему Андрея, его учителя по боевому мастерству. Сам совсем занемог, не смог устоять под напором любимого сына. А ведь не старый! Боевые раны покоя не давали. Корит себя, наверное! Вспомнились матушка, ее мягкие белые руки, расшивающие одежду для них с отцом. Высокая, сероглазая – всю свою красоту передала она сыну. Но характер у него был отцовский: гордый, непреклонный, жесткий. Но с матерью они ладили, на удивление отец много времени проводил с женой. Он часто заставал отца, беседующим с матерью в ее горнице, они каждый день гуляли в саду. Это казалось Изяславу странным. Он не ценил девушек, их было много кругом, он относился к ним, как к еде, даже не помня лиц. Теперь же, оставшись без подружек, начал даже страдать. Весна кружила ему голову, неумолимое солнце поднимало мужскую силу. Свобода… Он стал думать о ней, и хотя она отталкивала его своей чужой красотой и напором, она могла стать его хлебом. Однако мысль о том, что его ребенок, и даже сын, будет ходить по стойбищу с кривой саблей и в экстазе падать на колени перед шаманом, казалось ему дикой.

– А будет ли тот ребенок? – малодушно пробормотал он и заснул.

21

Утром он пошел в загон к лошадям, чтобы побаловать своего любимца Тура. Так он назвал своего нового вороного красавца. Он был похож на его любимца Тура, который остался в Переяславле, только этот был моложе и не так свиреп. Свобода разговаривали с табунщиком, мальчишка привел ей небольшую каурую кобылку, которая явно косилась на Тура. Свобода хотела вскочить на лошадь, но запуталась в стремени. Кобыла дернулась, девушка упала. Табунщик зачем-то щелкнул лошадь, она понеслась. Дочь хана чудом успела вытащить ногу из стремени, иначе она потащила бы ее по земле. Девушка лежала на боку, тяжело дыша, кобыла уже неслась по полю к ближайшему лесу. Изяслав поднял девушку, она держалась за его кафтан. Он увидел незажившую рану на ее узкой руке.

– Болит? – наклонился и медленно провел пальцем по красной полосе.

– Теперь нет.

– Пусть твой пес ее залижет.

Он оглянулся по сторонам. Совсем недавно печенеги переехали на летнее стойбище, соседям хана не хватало пастбищ, и он вынужден был стронуться с насиженного места. Печенеги неумолимо все ближе и ближе приближались к русским, и хотя был заключен договор о ненападении, военные стычки бывали часто. Печенеги плохо знали новые места, а к лесу боялись приближаться.

Изяслав вскочил на Тура и помчался за исчезнувшей лошадью. Он корил себя за сказанное, но не мог спокойно отдаться своим желаниям, что-то удерживало его от последнего шага. Лес оказался не так близко, как казалось А Тур уже искал подругу, он ржал, заставляя ее откликнуться, в лесу перешел на шаг. Послышалось ответное тихое ржанье, он пошел на звук. Сверкнула залитая солнцем поляна, кобылки видно не было, но зато в центре поляны, чудо из чудес, он увидел девушку. Лица ее видно не было, но фигура была стройная и легкая, длинная светлая коса покоилась на спине. На голове был огромный венок из всевозможного разнотравья, она держала какой-то цветок в руках и внимательно его изучала. Он спешился и упал в траву. Она оглянулась, сверкнули два изумруда и пухлые алые губы.

– Ничего себе находка! – Он замер.

Девушка была восхитительна. Вот это положение было по его душе – он охотник, она его дичь. Пора действовать. Он встал и пошел в ее сторону. Она остолбенела.

– Это твой огород?

Она молчала.

– Ты далеко живешь? Проведи меня к твоему отцу. – Он подошел еще ближе и коснулся горящей щеки: – А ты красивая.

Она начала понимать, что ему было нужно. Отступила и прикрыла лицо рукой.

– Не бойся меня, просто будешь моей. Я заплачу.