После войны

– Мужчина или мальчик, он застрелил вашего заместителя. И мы считаем, что он и его банда ответственны за угон грузовиков и кражу имущества ККГ. Его группа соответствует профилю других вдохновленных «Вервольфом» мятежных групп в зоне.

– И каков же их профиль, майор? Голодные, осиротевшие дети и подростки? Она всего лишь девочка, затаившая обиду. Ее использовал кто-то более сильный, кто тоже затаил обиду.

– История целой нации: «Нас использовали, ваша честь!» – пошутил Доннелл.

– Для человека, к которому были столь добры, она выказывает поразительно мало благодарности, – сказал Бернэм. – Она обвиняет нас в разрушении ее страны, города, в убийстве ее матери. В краже ее дома. Она жалуется на все – даже на вашу жену.

– Рэйчел прилагала большие усилия, чтобы наладить дружеские отношения.

– Чересчур дружеские, по словам девушки. Ну-ка, посмотрим. – Бернэм заглянул в протокол допроса: – «Фрау Морган пыталась украсть моего отца».

Льюис не сводил глаз с Бернэма, пытаясь понять, знает ли майор больше, чем он сам.

– Конечно, она зла и явно преувеличивает, поэтому ее слова не стоит принимать за чистую монету, – продолжал Бернэм. – Но вам не удалось завоевать ее симпатию, полковник.

– Ей всего пятнадцать.

– Мы с вами оба знаем, что возраст – не оправдание. Одного клейма на руке уже достаточно, чтобы ее расстрелять. – Он еще раз посмотрел в записи: – «Я не скажу вам, где он. Даже если вы продержите меня здесь тысячу лет, не скажу!» Вы замечали, фанатики всегда мыслят тысячелетиями?

Сердце уже колотилось в напряженном ожидании.

– Должен ли я заключить по вашему молчанию, полковник, что вы не заинтересованы в поимке Лайтмана? В том, чтобы над ним свершилось правосудие?

– Скажите мне, майор, если бы его поймали, каков был бы приговор?

– Закон приговорил бы его к смерти.

– Я имею в виду, вас это удовлетворило бы?

– Когда его поймают, он будет казнен.

– Альберт Лайтман уже казнен.

На непроницаемом лице майора наконец-то проступили признаки обеспокоенности: морщинки на лбу, быстрый взгляд на Доннелла, усталый вздох.

– Я гнался за ним до Эльбы. Он попытался перейти реку, но лед начал ломаться. Он упал в воду. Я смотрел, как он умирает.

– Вы застрелили его?

– Он утонул.

Доннелл перестал строчить.

– Давайте проясним, полковник. Вы видели, как он умер? Вы в этом уверены? Он не мог как-нибудь сбежать или переплыть на другой берег?

– Я видел, как он умер. И мне этого не забыть.

– Вы забыли рассказать об этом, когда сообщали о происшествии полиции.

– Я был… в шоке. – Бернэм презрительно поморщился, и Льюиса эта его реакция, как ни странно, ободрила. Он продолжил: – Припоминаю, вы как-то говорили что-то насчет желания восстановить душу этого доведенного до звероподобного состояния народа. Разве не так звучала ваша речь перед министром Шоу? «Немцы прожили двенадцать лет в невежестве и темноте. Люди превратились в зверье».

Бернэм не ответил, но его скучающий вид ничуть не обманул Льюиса.

– Я так понимаю, вы по-прежнему стоите на этих позициях.

– В случае с фройляйн Люберт времени у нас нет.

– Время есть всегда.

– Не говорите ерунды, полковник, – возразил Доннелл. – Она помогала убийце. У нас есть доказательства.

– Вы расстреляете ее за кражу папки? Послушайте, предлагаю сделку. Если вы отпустите девочку, я восстановлю ее душу за день. – Льюис не стал ждать ответа. – У меня тут два доклада, которые я должен представить де Бильеру. Над обоими работал Баркер. Они касаются разных вещей, но взаимосвязаны. Первый – список пациентов во всех больницах и госпиталях, которые еще не воссоединились со своими семьями. Это большая работа, и моя заслуга только в том, что я ее инициировал. Но благодаря этой работе обнаружилось, что жена герра Люберта жива и находится во францисканской больнице в Бакстехуде. Информация, которую, я уверен, вы не захотите скрыть от девочки, думающей, что ее мать умерла, и ожесточившейся от этого. Я бы хотел показать этот отчет Фриде, а потом отвезти ее повидаться с матерью.

– Все это очень любопытно, – равнодушно произнес Бернэм, – но не меняет того факта, что фройляйн Люберт – соучастница преступления, полковник.

Пришло время выложить свой главный козырь:

– Второй отчет представляет интерес непосредственно для вас.

Льюис достал из портфеля голубую папку и толкнул ее через стол. Бернэм взглянул на верхнюю строку доклада: «Несанкционированный вывоз ценностей из Германии». Ничем не выдавая чувств, он начал просматривать страницы, отмеченные Баркером. Масштабы мародерства потрясали. Бернэмы не скромничали, прибирая к рукам отдельные вещицы, они тащили все подряд. Льюис ждал.

Не поднимая глаз, Бернэм закрыл папку, и, хотя лицо его осталось бесстрастным, Льюис почувствовал, что баланс сместился в его сторону. После продолжительного молчания Бернэм моргнул. Посмотрел на Льюиса. Странный это был взгляд, вопросительный и недоуменный. Словно взвешивая, майор подержал папку на ладони.

– Ваша способность… смотреть сквозь пальцы… на прегрешения других не знает границ. Ей-богу, вы для меня… загадка, полковник.