После всех этих лет

— Может, он не был уверен в том, что Джессика бросит Рика. Может, он чувствовал, что ей нужны более веские причины, чтобы стать его женой.

— А ты считаешь, у него хватило бы сил? Он высокий, но такой тощенький.

— Ему нужно-то было всего один раз ткнуть острым ножом. Или он мог послать кого-нибудь сделать это вместо него. У Хиксона большие деньги и связи. Он мог позволить себе нанять профессионального убийцу.

Том внимательно рассматривал мою ладонь, как бы изучая ее и надеясь что-то там прочесть.

— Это если рассуждать логически. Тебя логика интересует?

— Конечно.

— Месть дамы из отдела по общественным связям! Той самой, от которой он избавился после дня труда.

Я с сомнением покачал головой.

— Ну, а как насчет двух других его подружек? Женщина-убийца, доведенная до безумия? Может, это их мужья или дружки?

— Вполне возможно.

— Секретарша? Или, как ее, Мэнди? Где она скрывается?

— Вот за этим мне и надо вернуться.

Тому это не понравилось, но тем не менее он считал, что, ради объективности, нужно еще раз попытаться проверить версию с Лонг-Айлендом.

— Да вот еще что. Но уж очень туманно.

— Я готова ухватиться за любую возможность.

Он убедился, что я вся внимание, и, сделав, небольшую паузу, продолжил:

— Я имею в виду Картера Тиллотсона. Что он сказал тебе, зачем он звонил Рику в тот последний день. Что-то о дооперационных исследованиях? Не сочинял ли он это по ходу разговора?

— Не знаю. Он заикался, но, кажется, он был ошарашен, что мне известно об этом звонке. Да, еще к его виску был приставлен «пистолет», который явно не способствовал спокойной беседе, — я прикусила нижнюю губу — Я скажу тебе одну вещь, которая показалась мне очень странной. Это было в тот день, когда Картер пришел со Стефани выразить соболезнования. Он был таким, как обычно, но каким-то опустившимся, что ли, хотя это слово и не подходит ему — он высокий, симпатичный, врач к тому же — но в тот день он был явно не в себе.

— Так. Ты сказала, что он буквально утащил свою жену, крикнув, чтобы ты больше не появлялась у них в доме?

Я кивнула.

— Такое поведение вполне объяснимо, если он, действительно, считал тебя психически ненормальной, способной совершить еще одно убийство. Но если он так думал то, почему же он зашел к тебе в числе первых?

— Думаю, что Стефани уговорила его.

— Тогда почему он не повел себя, как джентльмен?

— Вот этого-то я и не моту понять. Казалось, он слабеет прямо на глазах, а потом его всего как-то скрючило.

— Давай мысленно вернемся туда. В какой момент с ним стало совсем плохо?

Я не могла сказать с уверенностью:

— Может, когда Стефани начала предлагать мне свою помощь в выборе адвоката?

— Теперь слушай меня, Рози. Я встречался с этим человеком. Он все время старается, чтобы преуспеть, просто лезет из кожи вон: коктейли, небольшие ужины, благотворительные вечера. Он хочет стать всеобщим любимцем — и преуспел в этом. Все подруги моей жены ходят к нему. Среди его пациенток есть и такие, с которыми была бы рада подружиться и моя жена, чтобы вместе ходить к нему на приемы. И уж моя жена сделает все, чтобы оказать ему поддержку. По-моему, я не перекинулся с ним и парой слов, но он не произвел на меня впечатления человека, легко возбудимого. Он совсем не из тех, кто, пытаясь подавить свои эмоции, вдруг взрывается.

— Я повторяю: он был такой — опустошенный.

— Не знаю, как это назвать, но, по крайней мере, с того дня он проявлял повышенный интерес ко всему, что касалось тебя. И ваша последняя встреча не заставит его сказать: «О, Господи! С этой Рози так легко!»

Том дважды глубоко вздохнул. Он продумывал какое-то объяснение, которое должно было расставить все точки над «и».

— Я знаю, что не могу сказать тебе, что нужно делать, но я надеюсь, что ты будешь держаться от него подальше. Либо он очень опасен, либо убежден, что ты очень опасна. Он сейчас на грани. И невозможно предугадать, что он может предпринять.

— Я знаю.

И я знала. Я действительно знала.

Том подошел к своему столу, снял телефонную трубку и объяснил своей секретарше, тут же и придумав, почему должен был рано, до семи утра, появиться в офисе со своей невесткой Мардж, из Сиэтла, женой брата Джо. Ясно, что секретарша была в курсе его бесконечно длившейся эпопеи с Джо Дрисколлом.

— Не принесете ли кофе? — попросил ее Том и, понизив голос, добавил. — Отмените все мои встречи на сегодня.

Таким образом он дал ей понять, что в какую бы еще историю не впутался Джо, это требовало его немедленного вмешательства. Мне было неприятно, что его брат стал таким несносным. Я, помнила его милым мальчиком с мечтательными глазами.

Чуть позже вошла секретарша. Она производила впечатление очень въедливой особы, которая, казалось, считала, что нет ничего, достойного ее любви и одобрения. Она поставила на столик, накрытый льняной салфеткой поднос, фарфоровые чашки и спросила, не нужно ли еще, чего-нибудь мистеру Дрисколлу? Мне она бросила лишь «Доброе утро», старательно избегая смотреть мне в лицо, распухшее, как ей представлялось, от слез.