Последнее дело Джека Рэтчета (СИ)

Под конец заседания для Джека уже всё было ясно, потому он просто сидел с отсутствующим выражением на лице, уставившись в несуществующую точку за пределами реальности, где-то перед собой… Довольно популярный объект для наблюдения, если спросить работников зала суда — многие из осужденных смотрели именно на неё, когда конец уже близился. Единственной мыслью, посетившей голову Джека стали размышления о том, куда его отправят. «Интересно, – думал он, – отошлют куда-нибудь в дальнюю колонию строгого режима, чтобы меня прирезали местные парни, узнав, за что меня упекли? Едва ли. Скорее куда поближе. Впрочем, куда бы не отправили, а закончится всё проще: конвоиры любезно пристрелят меня в канаве у обочины «при попытке к бегству», которую сами и инсценируют. Впрочем, мотивы у них будут те же — стоит им лишь узнать, за что меня, и они тут же…».

Резкий стук двери вывел его из мыслей, вынудив обернуться. Впрочем, от столь неожиданного звука встрепенулись все, а некоторые даже потянулись к пистолетам (включая почти задремавшего Чарли). И все взгляды были обращены на неё. «Как и всегда, – мелькнуло у Джека в голове стоило ему только увидеть эту девушку, – Да уж, за такой и впрямь невольно поворачиваются все головы и следит взглядом всякий, кто не слеп».

На вкус Джека вошедшая дама уступала по миловидности почти что кукольному личику покойной Кэт. Однако он не мог не признать: будь он свободен, так не задумываясь потащился бы за этой рыженькой куда угодно — хоть бы и к самим вратам ада — лишь бы добиться её расположения! Высокая, статная, невероятно фигуристая — о её бюсте мечтала половина мужчин в зале, да и парочка девушек не отказались бы от такого же. Локоны рыжих волос стекали по её светлым плечам огненным закатным водопадом, словно предлагая последовать за ними, в недра этого манящего декольте. Плечики красотки покрывало меховое манто, дополнявшее своим серебристым мехом платье в тон, через высокий разрез которого то и дело, при каждом её шаге мелькала столь же прекрасная точёная ножка красотки, а на тонкой шее искрилось дорогущее колье с несколькими крупными изумрудами и рубинами, обрамлёнными россыпью бриллиантов.

Однако Джек был не прав, он не смог угадать мысли окружающих.

Почти все в зале, за редким исключением, поспешили отвести от неё вожделеющие взгляды как можно скорее, ведь знали, чья это женщина. А тех, кто не знал быстро предостерегли окружающие.

Исключением не стал даже «вдовец» Кэт, её муженёк-толстосум. «Смазливый ублюдок» и вовсе отвёл взгляд едва ли не первым, но, в отличии от прочих, он сделал это как-то озлобленно и с явственным недовольством, что не ускользнуло от опытного взгляда Джека.

– Всю ту ночь он провёл со мной, – заявила девушка на весь зал. – И он не мог совершить того, в чём вы его обвиняете. Я надеюсь, вы понимаете, что его требуется освободить?

Услышав это, Джек впервые за долгое время заулыбался, даже едва слышно засмеялся, но искренне и отрыто — как хорошей, доброй шутке. Ну с чего бы кому-то его отпускать, с чего? После слов какой-то девчонки, пусть даже и столь красивой? Да с чего, если полноценные показания уважаемого профессора просто выкинули в помойку, не посмотрев в их сторону? Этот суд куплен с потрохами, и виновный давно определён. «И имя этому бедолаге — Джек Рэтчет» – грустно усмехнулся сыщик сам про себя.

– Да, мисс Роджерс, – раздалось ей в ответ.

Джек даже не сразу сообразил, что речь о нём. А когда наконец сообразил — перестал понимать вообще что либо. Его отпускают? Что? Да почему?! Как так?! И даже «смазливый ублюдок» не возражает?! Что за чертовщина тут творится?

Бросив полный непонимания взгляд на Стоуна, он обнаружил друга в состоянии, в котором не видел его никогда: здоровяк Сэм, который смело общался с боссами мафии и не дрожал даже со стволом у виска смотрел на Джека с неподдельным ужасом на лице. И опять — да что за чертовщина?!

Пока он переваривал всё это народ в зале начал поспешно его покидать, словно тут распылили ядовитое облако. Не сбегали, конечно, но и задерживаться на лишнюю секунду не планировал никто. Судья и «вдовец» так и вовсе сбежали в числе первых. Задержался только обычный персонал суда, вроде пристава, который начал неспешно возиться с ключами и снимать с освобождённого от обвинений Джека кандалы, которыми его любезно приковали к столу. Мелодично клацнули замки, кандалы с грохотом опустились на деревянную столешницу, а работник зала Фемиды дежурно улыбнулся и выдавил из себя столь же официальное, ни к чему не обязывающее: «Вы свободны, мистер Рэтчет», после чего и сам неспешно покинул зал.

А «мистер Рэтчет», всё так же не способный осознать случившегося, так и продолжил стоять, вытянув перед собой уже освобождённые от браслетов руки. В его голову закралась мрачная мысль, что сейчас, после всех раздумий о случившемся и о Кэт… он был бы даже рад приговору. А его не случилось. Как так, почему? И ему пришлось сделать над собой порядочное усилие, чтобы просто сдвинуть налившиеся свинцом ноги и принудить себя уйти, выйти из этого зала.