Последнее Евангелие

Джек проснулся, ударившись лбом об иллюминатор. Как же трясет «эмбраер»! В голове мелькали образы последних дней, удивительные открытия, монограмма Христа на останках затонувшего корабля, имя святого Павла, начертанное на глиняной плитке. Призрачная голова Анубиса, выглядывающего, подобно демону, из глубины тоннеля, манящего в таинственную комнату в Геркулануме. Темные закоулки, пещера Сивиллы, подземный лабиринт в Риме. Череп, покрытый синей вайдой, заглядывающий прямо в душу пустыми глазницами из могилы под Лондоном. Все эти тени, когда-то живые, призрачные сейчас. Разрозненные, но в то же время объединенные одним секретом. Образы, не дающие Джеку покоя, вспыхивающие в памяти вновь и вновь, будто он мчался по бесконечной окружной дороге под одними и теми же рекламными щитами. Он чувствовал себя Энеем в потустороннем мире. Жаль, Сивиллы не было рядом, чтобы вывести его обратно. Только злой дух, который тянул Джека вниз, когда тот пытался выйти на свет, заманивал в темный лабиринт его собственных фантазий. Смутное беспокойство терзало его. Уф! Джек наконец открыл глаза. Костас дремал, развалившись на соседнем сиденье. Видимо, кошмарный сон приснился из-за резкого повышения атмосферного давления, когда самолет начал снижаться. Джек высморкался, чтобы перестало закладывать уши. Гул двух двигателей «эмбраера» спугнул назойливые образы, которые, казалось, навсегда поселились в голове Джека, реальность заняла их место. Джек посмотрел в окно.

— Кошмары замучили?

Джереми, пересев на сиденье у прохода, закрыл потрепанную книгу, которую только что с упоением читал.

— У меня предчувствие. Эта поездка должна решить ход дальнейших событий. Если сегодня мы ничего не обнаружим, я не знаю, что дальше делать. — Усмехнувшись, Джек сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. — Криптография? — спросил он, глядя на книгу в руках Джереми.

— Увлекаюсь с детства. Сделал подборку всех немецких кодов, взломанных союзниками во время Первой мировой. Вот решил освежить в памяти. Читал об акростихах древних христиан. Представляешь, я вдруг недавно понял: в нашем деле лишних знаний не бывает!

— Да у тебя, похоже, врожденная склонность к археологии, — сказал Джек, почесывая подбородок. — Мария права. Наверное, пора передать тебе все дела — и на пенсию!

— Почему бы и нет… лет через двадцать, — с наигранной мечтательностью проговорил Джереми и улыбнулся Джеку. — К тому времени я научусь с ходу различать войска особого назначения, досконально разберусь в вертолетах, оружии и дайвинге, преодолею все свои страхи и, что самое главное, выясню, как приручить твоего многоуважаемого коллегу.

Джек расхохотался, когда Костас неожиданно громко захрапел во сне.

— Ну это тебе вряд ли удасться! Он всегда и везде сам себе хозяин.

— Ага. И еще одна проблема в том, что через двадцать лет не останется неразгаданных тайн!

— Не соглашусь. Прошлое для археологов — как Новый Свет для первых колонистов. Думаешь, вроде бы нет больше загадок, но стоит повернуть за угол, и на горизонте в лучах солнца покажется очередной Эльдорадо, за ним второй, третий… Величайшие тайны истории никогда не раскроются до конца. Вечно будут притягивать к себе, волновать новых искателей приключений.

— Может быть, так даже лучше, — прошептал Джереми. — Помнишь сказания викингов? В них чаще всего не бывает однозначной концовки и добро далеко не всегда побеждает зло. Согласись, зачастую хочется, чтобы сказка закончилась как-нибудь необычно!

— А у меня так все время. — Джек усмехнулся. — За годы исследований я понял, что, в конце концов, если находишь то, что хотел найти, оказывается, это совсем не то, что искал.

— Смотри!

Самолет резко ушел влево. Под ним, ниже на десять тысяч футов, показалась береговая линия.

— Я попросил пилота подлететь к Лос-Анджелесу с севера, чтобы мы полюбовались Малибу. Здорово, правда?

— Пляжи, — прошептал Костас, прижав лоб к стеклу. — Для серфинга подойдут?

Он проспал все время от нью-йоркского аэропорта имени Кеннеди, а до этого почти весь перелет через океан из Англии в Америку. И выглядел так, будто только что очнулся от зимней спячки.

— Конечно! — ответил Джереми. — Правда, мне так и не удалось проверить, когда я был здесь. Пришлось корпеть над диссертацией.

— Понятно. — Костас все еще говорил в нос, но простуда вроде бы начала потихоньку проходить. — Я, кстати, не прочь узнать, зачем мы сюда прилетели, Джереми. Нет-нет, я не настаиваю. Просто любопытно!

— Вообще-то я рассказал все, что знал, Джеку, пока ты был в отключке! Могу повториться. В общем, я нашел фамилию Эверет в списке умерших в Калифорнии. Дата и место рождения этого человека совпадают с данными потомка Деверета. Покинув Англию в 1912 году, он жил немного севернее отсюда, в Санта-Пауле. Что-то подсказало мне, что нужно связаться с одним знакомым, работником музея Гетти. Выяснилось, не зря. Он может многое нам рассказать. Оказывается, Эверет был преданным римским католиком, обращенным. Как тебе такая новость для начала?