Последнее Евангелие

— Нарцисс до сих пор помогает тебе?

— Да, он кастрировал себя, чтобы иметь право служить мне, еще когда был совсем мальчиком, молодым рабом. Еще тогда я хотел освободить его…

— Я никогда не доверял Нарциссу, — осторожно заметил Плиний.

— Евнухам можно доверять.

— Это твоя ахиллесова пята! Жены и вольноотпущенники.

— О нет! Называй меня кем хочешь, но только не Ахиллесом! Возможно, я бог, но точно не Ахиллес. — Клавдий подавил смешок и серьезно взглянул на Плиния — Ты прав, Нарцисс и для меня загадка. Иногда я думаю, что ему нелегко далось принять понижение с должности префекта охраны Рима до слуги старого отшельника, стать пешкой в моем исчезновении. Хотя Нерон наверняка казнил бы его, не инсценируй он и свою смерть. Нарцисс всегда был проницательным человеком, имел какие-то свои дела в Британии. Да еще эта его странная религия, которую он принял в юности. Очень набожный… Но неизменно предан мне! — Клавдий вдруг улыбнулся и, наклонившись, взял Плиния за руку. — Спасибо за книги, дорогой друг! Чтение всегда доставляло мне величайшее наслаждение. Надеюсь, твое сочинение поможет мне в описании истории Британии. — Он показал на развернутый на столе свиток, залитый с краю вином. — Давай приступим к работе, пока я еще в состоянии думать. Сегодня был долгий день.

— Заметно.

Две головы склонились над столом. Луна, заглянувшая в окно, отливала на мраморе красным. Слишком жарко для конца августа. С балкона тянуло теплом, словно в гости из жаркой Африки наведался сухой сирокко.

Клавдий иногда задавался вопросом: что, если весь поход на Британию, эта никому не нужная победа, ничего не стоит? Что, если великий энциклопедист Плиний просто льстит ему, спрашивая совета? Клавдий, естественно, был тогда там, в Британии, — верхом на боевом слоне выступал в устрашающей атаке. Бледный и дрожащий, он боялся не врага, а того, что опять начнется приступ и он упадет, опозорив имя семьи.

Британия была его единственным завоеванием для империи, единственной победой. Теперь он полностью посвятил себя описанию истории этой земли, начиная с самых ранних времен. Клавдий прочитал все, что только можно было прочитать на эту тему, начиная с походного журнала античного исследователя Пифия, первого в истории, кто обогнул остров, и заканчивая жуткими рассказами об охоте за головами, добытыми его легионерами у друидов, которых после казнили. И он нашел ту самую принцессу из благородной семьи, девушку, которую приказала отыскать Сивилла, ту самую, которая станет королевой-воительницей.

— Скажи мне, — вдруг ни с того ни с сего попросил Клавдий. — Ты видел моего отца во сне?

— Да, потому и написал «Историю германских войн», — ответил Плиний и начал рассказ, который Клавдий слышал от него миллион раз: — Это случилось, когда я командовал кавалерией. Мы разместились возле Рейна. Однажды я проснулся посреди ночи и увидел перед собой призрак. Клянусь, это был римский генерал Друз. Трой уважаемый отец. Он поручил мне запечатлеть его в истории.

— Он умер еще до моего р-р-рождения. — Клавдий мельком взглянул на бюст отца и трагически заломил руки. — Его о-о-отравили, как и моего любимого брата Ге-е-ерманика. Если бы только я стал его достойным наследником, если б мог повести за собой легионы, как Германик, заслужить доверие людей!

— Тебе и так это удалось, — заверил Плиний, с тревогой глядя на Клавдия. — Вспомни Британию.

— Да, знаю. — Клавдий тяжело рухнул на скамью и слабо улыбнулся: — В том-то и дело. — Он начал играть монеткой — блестящим сестерцием с изображением его собственного профиля. Нервная привычка, которую Плиний замечал за Клавдием уже давно. Монетка выскользнула и покатилась к свиткам у двери. Клавдий раздраженно вздохнул и вроде бы хотел уже встать, но снова сел и угрюмо уставился на собственные руки. — Знаешь, в честь меня там простроили храм. А теперь воздвигают еще и амфитеатр! В Лондиниуме. Видел? Нет? А вот я видел, когда тайно посещал там ее гробницу прошлым летом.

— Прошу тебя, не надо снова об этом, принцепс! — взмолился Плиний. — У меня потом каждую ночь кошмары. А как же Рим? Неужели ты забыл обо всем, что сделал для Рима? Клавдий, ты столько всего построил! Люди тебе благодарны.

— Мало кто видит это, — ответил Клавдий. — Все мои постройки либо под землей, либо под водой. Я тебе рассказывал про секретный тоннель под Палатином? Прямо под моим домом. Аполлон приказал мне вырыть его. Я выполнил его волю, высказанную на дубовых листьях в пещере Сивиллы. Погоди, сейчас вспомню, как там было…

— А Иудея? — поспешил прервать его Плиний. — Ты сделал так, что во всей империи к иудеям стали относиться терпимее. Ты даровал Ироду Агриппе Иудейское царство.

— А потом он умер, — прошептал Клавдий. — Он был мне лучшим другом… Пусть даже и испорченным Римом, испорченным моим подлым племянником Калигулой!

— У тебя не было выбора, — продолжал гнуть свое Плиний. — Некому было заменить Ирода, поэтому тебе пришлось сделать Иудею провинцией Рима.