Последнее искушение Христа

— К чему было пытаться овладеть небом, стонать и просить живой воды. Я — живая вода, ты нагнулся и успокоился. Ты все еще стонешь, дитя мое? О чем ты думаешь?

— Сердце мое — увядшая роза Иерихона, воскресшая и распустившаяся в воде. Женщина — источник живой воды. Теперь я понял.

— Что?

— Это и есть путь.

— Путь? Какой путь, Иисусе любимый?

— Путь смертного к бессмертию. Путь Бога, спускающегося на землю в человеческом образе. Я сбился с дороги, пожелав пути вне плоти — на небесах, в великих помыслах, в смерти. Женщина, верная помощница Бога, прости меня. Я молитвенно склоняюсь пред тобою, Матерь Божья. Как мы назовем нашего сына?

— Возьми его на Иордан и окрести, как сам того желаешь. Это твой сын.

— Назовем его Утешителем!

— Молчи! Я услышала, что кто-то крадется к нам между деревьями. Должно быть, это мой верный арапчонок, которого я поставила на страже, чтобы никто не потревожил нас. Вот он!

— Госпожа, Савл…

Блестящие глаза арапчонка вращались, а все его приземистое тело было в пене, словно у взмыленного коня. Магдалина вскочила, протянула руку и зажала ему рот:

— Молчи!

Затем она повернулась к Иисусу и сказала:

— Муж мой любимый, ты устал. Усни! Я скоро вернусь.

Но Иисус уже сомкнул глаза, сладостный сон опустился ему на веки и на чело, и потому он не видел, как Магдалина удаляется от него, ступая под лимонными деревьями, и исчезает вдали на пустынной дороге.

Но разум его встрепенулся, оставил плоть спать на земле и устремился следом за Магдалиной. Куда она шла? Почему глаза ее вдруг наполнились слезами и мир перед ней затуманился? Разум его соколом летел за Магдалиной, не упуская ее из виду.

Испуганный арапчонок катился перед ней. Солнце еще не спряталось, когда они миновали масличную рощу, вышли на луг, где лежащие на траве коровы жевали жвачку, а затем спустились в темное, сплошь из камней ущелье. Послышался собачий лай и прерывистое дыхание людей. Ужас охватил арапчонка.

— Я ухожу, — сказал он и пошел прочь.

Магдалина осталась одна. Она огляделась вокруг. Камни, острые камни. Редкие тернии, бесплодная дикая маслина, распластавшаяся навзничь над пропастью, два ворона, словно стражи, на самой высокой скале. Завидев Магдалину, они подняли крик, словно созывая товарищей. Посыпались камни, на скалу стали подниматься люди, показалась черная, с рыжими пятнами собака. Ущелье наполнилось кипарисами и пальмовыми ветвями, словно кладбище. Раздался спокойный, довольный голос:

— Добро пожаловать!

Магдалина огляделась вокруг.

— Кто это сказал? Кто приветствует меня?

— Я.

— Кто ты?

— Бог.

— Бог! Отвернись, чтобы не видеть моей наготы, Господи, я покрою голову и спрячу грудь. Мне стыдно. Зачем ты привел меня в эту дикую пустыню? Где я? Здесь ничего не видно, кроме кипарисов да пальмовых ветвей.

— Это как раз то, что нужно: смерть и бессмертие. Я привел тебя туда, куда желал, Великая Грешница. Приготовься умереть, чтобы стать бессмертной, Магдалина.

— Я не хочу умирать, не хочу становиться бессмертной. Я хочу пожить на земле, а уж потом испепели меня.

— Не бойся. Смерть — это караван, нагруженный пряностями да благовониями. Поднимись на черного верблюда и въезжай в небесную пустыню, Магдалина.

— Ах, кто эти свирепые странники, появившиеся из-за кипарисов?

— Не бойся, Магдалина. Это мои погонщики. Приложи ладонь к глазам: видишь черного верблюда под красным бархатным седлом, которого ведут к тебе? Не сопротивляйся.

— Господи, я не боюсь смерти, но мне жаль умирать: впервые моя плоть и моя душа удостоились заговорить одними устами, впервые они полюбили друг друга — и теперь и должна умереть?!

Прекрасно умереть в такую минуту, Магдалина. Лучшей минуты для смерти и быть не может. Не сопротивляйся.

— О, что за голоса, угрозы и хохот доносятся до моего слуха! Не оставляй меня, Господи! Они убьют меня!

И тогда все столь же спокойный и довольный голос прозвучал совсем издали:

— Ты испытала высшую радость в жизни своей, Магдалина. Большей радости испытать ты не можешь. Смерть прекрасна. До встречи, Великая Грешница!

Голос умолк. Из-за поворота ущелья показалась толпа — разъяренные левиты и кровожадные слуги Каиафы с ножами и топорами в руках. Увидав Магдалину, они бросились к ней. Топоры, собаки и люди.

— Мария Магдалина! Блудница! — вопили и хохотали они. Черная туча скрыла солнце, мир потемнел.

— Я не блудница! Нет! — кричала несчастная. — Я была ею, но теперь я больше не блудница. Сегодня я заново родилась на свет!

— Мария Магдалина! Блудница!

— Я была ею, но теперь нет! Клянусь! Не убивайте меня, пощадите! Кто ты, горбун с лысой головой, толстым брюхом и кривыми ногами? Не тронь меня!

— Мария Магдалина, блудница, я — Савл, которого Бог Израиля послал из Дамаска, наделив властью умертвить его!

— Кого?

— Твоего любовника! Он повернулся к толпе.

— Хватайте ее, ребята! Это его любовница, она должна знать. Говори, бесстыжая, где ты спрятала его?

— Не скажу!

— Я убью тебя!

— В Вифании!

— Лжешь! Мы пришли оттуда. Ты прячешь его где-то здесь. Признавайся!

— Не хватай меня за волосы! Почему ты хочешь убить его? Что он тебе сделал?