Последнее искушение свободой

Это сейчас у меня возникли веские претензии по поводу нашей очередности нажатия на спусковой крючок револьвера. Ведь решающее значение имело то, кто будет первым крутить барабан. Ведь, собственно, от этого, да и плюс от выбора варианта (крутить или не крутить барабан перед нажатием спускового крючка) только и зависел результат нашего поединка. Конечно, кроме теоретического вероятностного решения, в данном случае включался практический фактор присутствия, который, впрочем, даже больше влиял на наш итоговый результат. Ведь всё-таки выбор правильного варианта определял всего лишь большую вероятность шанса на выживаемость, но он при этом, не давал тебе стопроцентного шанса на жизнь.

Выстрелив в окно для организации начального условия задачи, которая звучит следующим образом: «Игрок вращает барабан, далее подносит пистолет к виску и нажимает на спусковой крючок. Щёлк! Повезло! Игроку необходимо ещё раз нажать на крючок. Что ему лучше сделать: снова провернуть барабан или сразу нажать курок?», – Счастливчик тем самым, как бы с одной стороны выполняет необходимые действия, но с другой стороны, самим этим действием вводит меня в заблуждение. Ведь мой разгоряченный мозг понимает это его действие, как то, что он сделал свой подход, и теперь наступила моя очередь, когда на самом деле, он всего лишь приготовил револьвер к игре. Что в итоге и вылилось в американку, то есть в игру в одно моё лицо. Так что, вместо честного жребия, произошла небольшая подтасовка на психологическом уровне, в чём я, впрочем, должен винить только самого себя. Кто знает, что бы случилось в дальнейшем, если бы я распознал уловку Счастливчика, не оставившего мне право на выбор; хотя бы и с помощью жребия.

Но что ж, я беру револьвер и, не прокручивая барабан, именно в этом случае вероятность осечки три к четырем, более высокая, чем, если бы я крутил барабан, при которой вероятность будет два к трём, но всё же не надо забывать, что это всего лишь вероятность и всё во многом зависит совсем от других факторов.

В общем, я придаю себя в руки господа, который, к слову сказать, не одобряет такие поступки и, больше не задумываясь, – на последних этих словах, Атеист подносит к своему виску сведённые в пистолет пальцы, – нажимаю на спусковой крючок револьвера. – Атеист озвучивает вслух этот щелчок. – Тщик. И осечка. – Атеист при этих словах как-то жалобно улыбнулся глядя на меня. – После чего я опускаю револьвер и стою ошеломленный своими же действиями. Мои действия приводят всех в ступор, и только отдалённый шум музыки, разбавляет общее ошеломление.

Отстоявшись немного, я бросаю револьвер на стол и, несмотря на Счастливчика, говорю ему: «Ну что, теперь твоя очередь». На что он заявляет, что задача собственно уже решена и что я своим выстрелом подтвердил верный результат задачи. Ведь для выяснения шанса выживаемости, собственно и было предложено данное состязание. Что же касается него, так он со своей стороны считает, что для того чтобы избежать смерти, вообще будет лучше отказаться от участия. Ведь в этом случае вероятность твоей выживаемости и вовсе приближается к ста процентам.

Ну а эти его последние слова и вовсе вызывают у всех громкий смех. Я же вновь себя чувствую обманутым и оскорбленным. Но меня в этот момент интересует совсем другое. И я задаю Счастливчику единственный интересующий меня вопрос: «Ну а как же насчёт неё? Разве я не сделал всё, что от меня требовалось?». На что он, сменяя лишь интонацию смеха, отвечает: «Ну, вероятность положительного ответа, придётся уж тебе самому определить». Полученный шок, вкупе с начавшим свою атаку стаканом спиртного, обрушиваются на меня и я, бросая прощальное: «Чтобы выжить, ста процентов будет мало», – окунаюсь в тёмный коридор выхода из кабинета Наставника.

Волочась по коридору, я мало, что соображаю, только мелькающие световые образы из окон, вспышками отражаются в моей голове, и так пока моё сознание полностью не погружается во тьму. Вот, как то так. – Закончил свой рассказ Атеист.

Как правило, в таких случаях собеседник задаёт логично-ненужные вопросы типа: «И ты точно, больше ничего не помнишь?», – но я пропустил данное предложение и просто выпустил междометье, которое, впрочем, им не является, но зато очень подходит для употребления в данном месте, в качестве своего нового определения между двумя метьями: «М-да».