Последнее испытание

Мэйси любила свою мать и тяжело переживала ее смерть, но жить с ней в одном доме было бы тяжело. Она всегда считала, что дело в несходстве характеров: Мэйси, ни секунды не сидевшая на одном месте, и мама, которая была любительницей телевизионных викторин. Компьютеры против журналов. Жажда приключений против страха перед неизвестным. Теперь Мэйси понимала, что дело было не в темпераменте, а в тайне, окружавшей ее биологическую мать.

– Нет. – Краткость ответа она постаралась смягчить улыбкой. – И последний вопрос, мисс Кеннеди: вы знали Синди Шоу?

Ребекка моргнула. Дважды.

– Да, знала. Тогда все всех знали. Это был маленький город, не то что теперь.

– У вас есть предположения, что могло случиться с Синди?

– Той осенью я была в расстроенных чувствах и не думала о ней. Почему она вас интересует?

Мэйси сама задавала себе этот вопрос.

– Потому что никто не знает, что с ней произошло.

Ребекка смахнула слезу.

– Жизнь у Синди была далеко не сахар, и она не ладила с братом. Вероятно, ей все это надоело.

– Она с кем-то связывалась после отъезда?

– Я больше никогда не слышала ее имя.

Мэйси в очередной раз записала в блокнот инициалы «СШ» и несколько раз обвела кружком.

– Вы тогда с кем-нибудь встречались?

– За несколько недель до нападения я несколько раз встречалась с Полом Декером, но потом перестала отвечать на его звонки.

– Вы с ним расстались?

– Да. Думаю, да.

– Это не он на вас напал?

– Пол? Нет. Это не он, – сказала Ребекка.

– Откуда вы знаете? Вы не видели лицо нападавшего.

– Я бы узнала Пола. Мы были вместе – вы понимаете, что я имею в виду.

– Секс? – уточнила Кроу.

Ребекка покраснела и бросила взгляд на Брук.

– Да. Секс.

– А он не разозлился, когда вы его бросили?

– Это произошло по взаимному согласию.

Так думала она, но у него могло быть другое мнение.

– Он также встречался с Синди?

– Пол был – и, вероятно, остается – бабником. Любая девушка, у которой есть мозги, понимает, что на длительные отношения он не способен. Но он бывает забавен, а секс нужен всем.

Веселье и секс. В теперешней жизни Мэйси не было места ни тому, ни другому.

– Спасибо, мисс Кеннеди, что уделили нам время.

– Послушайте, я говорила, что не люблю об этом вспоминать, но если разговор с вашей коллегой поможет найти убийцу Тоби, я согласна.

– Агент Спенсер приедет завтра. Увидитесь с ней?

Ребекка напряглась, но быстро взяла себя в руки и кивнула:

– Обязательно.

Ребекка проводила их до двери, и Мэйси вручила ей визитную карточку перед тем, как направиться к машине. В небе ярко светил месяц. Она посмотрела на часы. Половина восьмого.

– Думаю, убийца Тоби практиковался на жертвах изнасилования и едва не убил мисс Кеннеди. А Тоби смог убить.

– Да. – В голосе Брук чувствовалась какая-то покорность. – Мы должны раскрыть это дело.

– Знаю. – Мэйси внимательно посмотрела на заместительницу шерифа. – Для нас обеих это важно.

Беннет кивнула:

– Мы в одной лодке.

– Судя по вашему тону, это плохо, – заметила Мэйси.

Брук вздохнула и покачала головой.

Колкость предназначалась для того, чтобы ослабить напряжение, возникшее между ними с самого начала. Но судя по хмурому лицу Беннет, чтобы растопить лед в их отношениях, потребуется паяльная лампа.

* * *

Жажда оказалась сильнее, чем он думал, так что пришлось достать вторую банку пива и осушить ее до дна. Пустая емкость ударилась о край мусорной корзины и упала на пол. Он подобрал ее и сунул в корзину.

– Ты меня разочаровала. – Он обращался к девушке, лежавшей в углу в полубессознательном состоянии. – Я ждал, что ты будешь больше сопротивляться. Трудные победы – самые лучшие.

Он сцепил пальцы и хрустнул костяшками. С ее губ слетел шипящий звук.

– Посмотри на меня.

Веки жертвы дрогнули, и он понял, что она пришла в себя. У них еще есть немного времени.

Он сжал пальцы, и примитивные рефлексы послали сигналы к ее мышцам, заставив их напрячься. Он продолжал давить, чувствуя пульсирующую эрекцию. Его сердце забилось быстрее.

Пять, шесть, семь, восемь.

Став старше и мудрее, он перестал желать, чтобы смерть наступила быстро. Больше никакого выброса адреналина, нарушавшего привычный ритм.

Девять, десять, одиннадцать.

Пульс девушки замедлился, из горла вырвался слабый булькающий звук. Ее глаза были полуприкрыты. Он полностью доминировал. Она больше не боролась. Не плакала. Не умоляла. Но, как ни странно, он чувствовал разочарование, как после слишком быстрого окончания превосходного ужина или бокала превосходного виски.

Она широко раскрывала рот, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба. Потом ее глаза медленно закрылись.

– Открой глаза. – Он возбудился, словно подросток. – Я хочу видеть твои глаза.

Из уголка правого глаза выкатилась слеза, но веки остались сомкнутыми. Она не реагировала, а ее мышцы расслабились. Пальцы у него болели, мускулы сводило судорогой.

Двадцать, двадцать один.

После сорока пяти секунд мозг начинает умирать, и сознание перемещается в мир, где нет страха и ужаса.