Последнее испытание

– Мисс Кеннеди, давайте вернемся к той ночи, когда на вас напали. Вы помните, какая была погода?

– Погода? – Ребекка рассеянно подергала воротник платья. – Было жарко. И очень влажно.

– Это случилось в августе, правильно?

– Да. Пятнадцатого августа. Я работала до позднего вечера – в агентстве недвижимости своего отца. Тогда я была у него стажеркой. Мои родители расстались, и это была возможность чаще видеться с ним. – Она смахнула воображаемую пушинку со своего безупречно чистого рукава. – Я заскочила в продуктовый магазин за содовой и замороженной пиццей. Мне хотелось поскорее лечь и посмотреть кино. В тот вечер я была одна в доме и радовалась одиночеству.

– Где вы купили содовую и пиццу?

– В «Лакиз».

Там же, где видели Дебби.

– В магазине или на парковке вы не заметили никого, кто вызвал у вас подозрения?

– Нет.

– В магазине еще кто-то был?

– Только мы с продавцом.

– С Бобби?

– Да. А на парковке еще несколько старшеклассников. – Слабая улыбка тронула ее губы. – Они сравнивали фальшивые удостоверения личности. Глупо, потому что в те времена все знали, кто из них совершеннолетний, а кто нет.

Мэйси улыбнулась, надеясь, что ее улыбка не выглядит искусственной.

– Подростком я тоже пыталась предъявить фальшивое удостоверение. Мне ни разу не повезло.

– И мне. У меня до сих пор его иногда спрашивают. Теперь это льстит. – Ребекка тоже улыбнулась.

– Куда вы направились после «Лакиз»?

– Приехала домой и вышла из машины. Возилась с пакетами и ключами, пытаясь открыть заднюю дверь. Помню, у меня было такое чувство, что за мной наблюдают.

– Вы кого-нибудь видели?

– Нет. Я даже стала вглядываться в кусты, думая, что там кто-то есть, но никого не заметила. Пожала плечами и вошла в дом. – Ее лицо помрачнело. – Положила пиццу в духовку, приняла душ, а потом съела кусок перед телевизором в своей комнате.

– Где находилась ваша комната?

– На первом этаже. В задней части дома.

Все это укладывалось в характерную для преступника схему.

– Я легла в кровать и заснула с включенным телевизором. Проснулась оттого, что почувствовала, как кто-то зажимает мне рот. Надо мной стоял мужчина в маске. – Она закрыла глаза и передернула плечами.

– Я понимаю, что вам тяжело вспоминать, но помогите нам поймать этого парня, мисс Кеннеди.

Ребекка кивнула.

– Поначалу я была парализована страхом. Однако потом, наверное, произошел выброс адреналина. Я лягалась и кусалась. Но он был сильным. И, казалось, чем больше я сопротивляюсь, тем большее удовольствие он получает. А потом достал откуда-то веревку и связал меня.

Мэйси подалась вперед.

– У него в руках не было веревки, когда вы увидели его впервые?

– Кажется, нет…

– Закройте глаза.

– Зачем?

– Это поможет вам вспомнить.

Ребекка закрыла глаза.

– Вы лежали на кровати. Кондиционер работал?

– Да. Я слышала его гудение.

– Хорошо. Вы лежите в мягкой постели. И вдруг чувствуете, как на вас навалился мужчина… Большой?

– Он казался огромным. – Брови женщины сдвинулись. – Его ноги свисали с края кровати.

– Вы сказали, на нем была лыжная маска.

– Да. Черная, плотной вязки. Я видела только его глаза и часть губ. Вокруг отверстий был красный кант.

– Какого цвета была его кожа вокруг глаз и рта? Он был белым? Афроамериканцем?

– Белым. – У пострадавшей задрожала губа. – Говорил странные вещи, но пахло от него приятно.

– Чем?

– Какой-то пряный одеколон. Много лет спустя я почувствовала этот же запах от одного парня и чуть с ума не сошла. Но у меня хватило духу спросить название.

– И?..

– Он сказал, «Бикон». Я даже пошла в местный супермаркет и нашла такой флакон. Понюхала образец – и расплакалась. Продавщица, наверное, подумала, что я чокнутая.

Мэйси сделала пометки в блокноте.

– Продолжайте.

– Он задрал мою ночную рубашку и быстро овладел мной. Все время смотрел на меня, но взгляд у него был странным.

– Какого цвета у него глаза?

– Синего.

– Почему взгляд вам показался странным?

– Честно говоря, он казался печальным. – Ребекка покачала головой. – В общем, он кончил довольно быстро и натянул брюки. Я подумала, что он сейчас уйдет. Но он схватил меня за горло. Сдавил, и я начала задыхаться.

– Какие у него были ладони? Грубые или гладкие?

– Грубые.

– Вы видели волосы у него на предплечьях?

– Да. Темные.

– Татуировка? Шрам?

Ребекка закрыла глаза и вздохнула.

– У него на животе был шрам. Я видела его, когда он меня насиловал, – рубашка задралась.

– Где именно был шрам?

– Прямо поперек живота. И, похоже, не от хирургической операции, а от травмы. Неровный и уродливый.

– Вы молодец, мисс Кеннеди. Расскажите, что было дальше.

Кончиками пальцев Ребекка коснулась шеи.

– Он продолжал сжимать мне горло. Его взгляд изменился. Он был уже не печальным, а возбужденным. Душить ему нравилось больше, чем насиловать.

– Вы потеряли сознание?

– Нет.

– Он что-то говорил?

– Бормотал, словно разговаривал сам с собой.

– Голос низкий или высокий?

– Чуть громче шепота. И хриплый. Молодой. Думаю, он был ненамного старше меня.

Мэйси отметила, что Брук внимательно слушает, но не вмешивается.

– Он что-то еще говорил?