Последнее крымское предупреждение

Бабин подобрал оружие командира, сумку диверсанта и поспешил на лестницу. Но когда он скатился вниз, перелом в сражении уже наступил. Жданович оседлал противника и от всей души лупил кулаками по физиономии, пышущей жаром.

Голова диверсанта болталась так, словно уже оторвалась от позвоночника. Очки он потерял, из глаз сочилась ярость. Но против лома нет приема.

Да тут еще и Бабин подскочил, ударил ногой по голове. Диверсант потерял сознание.

Необратимых увечий он не получил. Синяки, шишки, сотрясение мозга. Бабин оттащил его к односпальной кушетке, перевернул, придавил к полу коленом и защелкнул браслеты на запястьях. Потом он нащупал под кушеткой промасленный огрызок ветоши и, когда Пичулин распахнул пасть, чтобы разразиться руганью, стал запихивать ему в рот импровизированный кляп.

— Фу, крепкий оказался орех, — заявил он, ногой отпихнул от себя упакованное тело, вытер пот со лба и осведомился: — Вы в порядке, Юрий Иванович? Должен сказать, что полет вы совершили беспримерный и прямо-таки героический.

Жданович, весь бледный, как-то лихорадочно ощупывал себя, нервно улыбался.

— Все в порядке, даже не оцарапался. Только плечо побаливает, — ответил он.

— Плюс серьезная психологическая травма, — с усмешкой добавил капитан. — Простите, товарищ майор, шучу. Вы мастерски его уделали. Хотя могли бы довериться профессионалам. Размяться решили?

— Да, молодость боевая вспомнилась, — Жданович опасливо покрутил шеей. — Все нормально, Серега, обошлось. Похоже, судьба ко мне неравнодушна.

— Тогда держите. — Бабин сунул ему потерянный пистолет. — И больше не теряйте.

— Спасибо, Серега.

— И еще у него тут… — Капитан раскрыл кожаную сумку Пичулина и высыпал на пол ее содержимое.

Такового оказалось не так уж и много: компактный пистолет, запасная обойма к нему, пачка сигарет, зажигалка и небольшое плоское устройство из темного пластика с двумя кнопками, утопленными в корпус.

— А это что за хрень, товарищ майор?

— А это, Серега, и есть самое главное, из-за чего мы сюда пришли. — Жданович улыбнулся. — Пульт дистанционного управления, с помощью которого они собирались рвануть теплоход. — Майор покосился на диверсанта, багрового от ярости, и принялся запихивать ценнейшую находку в глубокий внутренний карман.

— Это что же получается, — проговорил Бабин. — Взрыва все равно не будет, даже если майор спецназа лажанется?

— Соображаешь, — похвалил его Жданович. — Давай, Серега, провентилируй обстановку наверху. Если все чисто, отвязывай канат и заводи корыто. Пойдем бороздить просторы Черного моря. А я пока свяжусь с нашим майором.

— Вот скажи, Юрий Иванович, какого хрена ты решил тряхнуть стариной? — неодобрительно проворчал майор Репнин. — Хочешь лично все контролировать? Ладно, я понял, половина дела сделана. Мы с парнями на причале. На теплоход туристов пока не пускают. — Вадим облегченно вздохнул и отключил телефон.

Пультом завладели! Это очень важно. Романовский в курсе, что Пичулин на катере. Жданович слышал их разговор.

Да, теперь уже не так страшно. Но все равно тонкие иголки неприятно покалывали под лопаткой. Перенапрягся за последние несколько суток?

Спрятаться в этот час на пристани было делом несложным. Майор сидел на парковке в джипе, окруженном другими машинами. Он был вооружен биноклем с хорошим разрешением.

Весь причал номер шесть как на ладони. За турникетом и небольшой застекленной будкой уже собирались люди, решившие в этот праздничный день отправиться на морскую прогулку. Пока их было немного, человек пятнадцать, одетые разношерстно, мужчины, женщины, дети.

«Скрябин» стоял у пристани, но трап на причал с него еще не перебрасывали. Время — двадцать минут двенадцатого.

Это был самый обычный экскурсионный теплоход. Деревянные борта, окрашенные синей краской, открытая нижняя палуба с рядами сидений, разделенных центральным проходом и тянущихся вдоль бортов. Можно выйти на нос или на корму.

Верхняя палуба была поменьше. Там стояли такие же сиденья. Она вмещала порядка тридцати пассажиров. Солидные леера, две лестницы на нижнюю палубу — впереди и сзади.

Надстройка с рубкой рулевого располагалась в кормовой части. Вход в нее был на нижней палубе, а сам кокпит возвышался над верхней.

В кормовой части размещались туалет, подсобные и вспомогательные помещения. Там же находился люк, ведущий в трюм и машинное отделение.

Все судно рано утром тщательно обследовали саперы. Правильно, от греха подальше.

Майор снова в нетерпении посмотрел на часы. Времени вагон, но тот самый, который, похоже, уже тронулся.

Команда теплохода состояла аж из трех человек. Это капитан с роскошными буденновскими усами и два его помощника, один из которых заведовал машинным отделением. Разговор с капитаном состоялся ночью. Тот побледнел, долго не мог поверить, что именно его судну выпала такая вот «честь», но справился с собой и пообещал, что все будет делать правильно. Его помощников предупредили, что их станет больше. Не надо эту тему обсуждать и задавать глупые вопросы.