Последнее купе

Дежурка в шестом вагоне была заперта. Елки-палки. Сержант весь взмок, хоть выжимай. Фреона у них нет, видишь ли. Кондиционеры есть, а фреона нет. Баллистические ракеты, ускорительные установки, приборы для спектрального анализа – все есть! А фреона – нет. Едить их мать. И начальник поезда вышел в Ростове, задница поросячья, – утрясает дела с прокуратурой, видишь ли, догонять будет аж в Усмани или Липецке. А что делать с этими безбилетниками (или беглыми уголовниками, или серийными убийцами… да кто их знает, кто они такие) скажите на милость? В чьи заботливые руки их сбагрить? Ну и рейс выдался, ну просто праздник какой-то. Сначала ограбление, потом убийство… И – никого из начальства.

– Да заплатили мы ей деньги, курве этой, – опять заныл тот, что повыше. – Восемьсот тысяч, как и было сказано. Ну чего ты не веришь нам, начальник?..

– Молчи лучше, – бросил Воронько, вытирая лоб рукавом.

Коренастый молчал и только зыркал по сторонам.

– Да у нас и свидетели были, паренек там стоял, в очках такой, сигареты цивильные курил. Ну, давай мы его тебе найдем, хоть из-под земли достанем, хочешь, ну?

– Ты сначала документы свои отыщи, умник. Сержант услышал какой-то шум, выглянул в коридор. В дальнем конце, у туалета, покачивался какой-то лысый боровичок, явно нетрезвой наружности. Заметив Воронько, он выписал рукой замысловатый жест, который можно было с одинаковой вероятностью расценить как «пошел ты на…», или как зов о помощи.

– Что там случилось? – крикнул сержант.

– Сссс-с-сюда, – с трудом выговорил лысый. – Здесь кого-то… Уб… Уб… Убв-в… Убивают, то есть. Чесн слово.

Этого еще не хватало. Сержант Воронько подтолкнул обоих задержанных:

– Вон туда, в конец коридора, пошли – живо. И без разговоров.

Из последнего купе доносились громкие звуки музыки, но никаких воплей, ничего подозрительного Воронько не услышал.

– Здесь? – уточнил он у лысого.

– Т-точно, – кивнул тот, едва не воткнувшись в пол. – Ру… Ру-Ру-чаюсь. Своей. Гл-гл… Головой.

– А вы до какой станции едете, товарищ? Лысый задумался.

– До Харь… – он сглотнул. – Харькова то есть. А что?

– Ну так вот, – сказал Воронько, – если что не так, ты у меня до самого Харькова будешь трястись в уборной. Верхом на унитазе. Понятно?

Лысый сложил пухлые ручки на груди.

– Нет впр… Вопросов. Чесн слово. Сержант велел задержанным встать лицом к окну и не шевелиться. Постучал в дверь.

– Откройте, милиция.

Постучал еще раз. Дернул ручку. Дверь была заперта. Сержант не выдержал (ну и рейс!), закричал:

– Откройте, последний раз говорю, мать вашу так! Это милиция!

Музыка смолкла. Изнутри донеслось бормотание: «…Я тебе сейчас покажу, кто тут милиция…» Щелкнул замок, дверь открылась – и сержант Воронько с удивлением воззрился на своего непосредственного начальника лейтенанта Балчи Хадурова.

– Что тут у тебя происходит, Воронько? – рявкнул Балчи, выходя на коридор и прикрывая за собой дверь.

– Здесь один гражданин… – сержант обернулся было к лысому, но тот исчез, гад, будто испарился. – В общем, тут такое дело, товарищ лейтенант. У меня двое задержанных… Нина Шустицкая из шестнадцатого вагона пожаловалась: у нее безбилетники, хулиганят, угрожают ей. В общем, вот они, товарищ лейтенант. Один и второй. Документов нет. Билетов нет. Утверждают, что заплатили Шустицкой в руки. Я не знаю… Тут убийство, ограбление, черт знает что, а еще эти типы… По-моему, нужно что-то делать, товарищ лейтенант.

– Я и без тебя знаю, Воронько, когда мне надо что-то делать, – бросил Балчи.

Он развернул к себе коренастого, затем высокого, окинул обоих брезгливым взглядом.

– Да от них воняет, как от душных коз лов, – сказал он. – Что там в рюкзаках – говно свинячье?

Высокий нервно гыгыкнул.

– Да это какое-то недоразумение, начальник, – подал голос коренастый. – Нам была вы писана бронь на целое купе, а какой-то гад возьми и выкупи ее, нашу бронь то есть. Пришлось садиться на ходу в первый попавшийся вагон. Откуда ж мы знали, что…

Воронько слегка врезал ему по уху. Раздражал его этот тип, ну просто раздражал и все.

– На какой станции они садились? – Балчи обернулся к сержанту.

– Романово, товарищ лейтенант. Уже почти сутки как шляются здесь.

– Значит, Романово, – задумчиво протянул Балчи, словно в этом заключалась какая-то великая сермяжная правда. Он сунул руки в карманы и принялся раскачиваться на носках. – И купе, говоришь, заказывали? Одно на двоих?

– Мамой клянусь, – заверил его коренастый. Балчи сказал сержанту:

– Ты вот что, Воронько. Подежурь в «девятке», там у меня два мазурика сидят – парень с девчонкой, я их с травой застукал… Просто сиди и приглядывай, чтобы никуда не сбежали. Головой отвечаешь. А я пока с этими двумя побеседую. Все понял, сержант?

– Так точно, – ответил Воронько.

5.

«Дура, ну точно – дура. И трусиха вдобавок…»

Леночка лежала, отвернувшись к стене. В купе густо пахло спиртным, по полу были рассыпаны бутылочные осколки, их никто и не думал собирать. На ковровой дорожке темнело пятно.

Леночка простить себе не могла, что промахнулась.