Последнее лето в Аркадии

Я не хотела, чтобы Джерри спал в другой спальне. Я предпочла бы, чтобы он остался и мы попытались просто забыть о Сьюзен, стереть из памяти все, что с ней связано. Я надеялась, что это возможно, но уверенности, увы, не было. У меня попросту не осталось сил. Я была готова обнять Джерри, если бы он потянулся ко мне, но он вдруг стремительно вышел из комнаты, прямой, как натянутая струна.

Я чуть было не бросилась звонить Рите и просить совета, но удержалась. Это было бы нечестно. Только я должна была принять решение. Сама, без чьих-либо подсказок.

Догонять Джерри я тоже не стала. У меня действительно не было сил, в теле ощущалась безмерная слабость. Сердце почему-то сжималось от жалости, а не от боли и обиды. Мне было жаль себя, Джерри, наш брак и даже, как ни странно, Сьюзен. Если Джерри сказал, что она влюблена в него, значит, так оно и было. Муж обещал разорвать отношения с ней (а у меня не было причин не верить его словам), и в будущем Сьюзен могла настрадаться.

Я знала, что их роман окончен. Джерри может быть скрытным, если ему это нужно, но никогда не врет.

Не то что я. Разве я призналась, что в душе изменила ему с Фредериком? А ведь я согласна с Мэдди: мысленная неверность почти равна реальной. Но покаяться в этом Джерри? Никогда! Я бы промолчала, даже если бы он стал меня пытать.

Да и в чем мне исповедываться? Мое влечение к американцу не имело никаких перспектив. Господи, как же все запуталось! Н-да, как сказал бы Форрест Гамп, «жизнь — это вам не теннисный матч».

Я хотела быть сильной и без колебаний принять решение, но не могла. Для этого мне не хватало какого-то важного фактора — возможно, внешнего врага, против которого я могла бы бороться за свой брак. Увы, врага больше не было.

И все же я должна попытаться сохранить наши с Джерри отношения. Я не хотела спать в раздельных спальнях, но и покинуть «Аркадию» была не способна. Да, Джерри верно заметил: я меркантильна, деньги и комфортное существование имеют для меня большое значение.

Мне нужно так повести себя, чтобы остаться с детьми в «Аркадии», а наш брак перестал дышать на ладан.

Глава 33

Во сне, или кошмаре, что более похоже на правду, голова Фергуса была втрое больше, чем тело. А когда я проснулась и попыталась сесть в постели, мышцы не слушались.

Представьте: я была уверена, что сижу, но, взглянув на свои руки, обнаружила, что они по-прежнему лежат вдоль вытянувшегося под одеялом тела. Я не узнавала ничего вокруг, кровать тоже была незнакомой, равно как и одеяло. Стены, шкаф, дверь комнаты — все было чужим. На подоконнике стояла ваза с цветами, на тумбочке — коробка шоколадных конфет «Кэдбери». Предметы казались размытыми, словно я смотрела на них сквозь запотевшее стекло.

Не успела я как следует оглядеться, как в дверь постучали. Какая-то женщина вошла без приглашения и довольно дружелюбно произнесла:

— Здравствуйте. Как самочувствие? Лучше, чем до сна?

Я могла поклясться, что впервые ее вижу.

— Меня зовут Луиза, мы познакомились позавчера. То, что вы меня не узнаете, вполне естественно. Так как вы себя чувствуете? Я буду вашим личным помощником.

— Помощником? Как-ким еще… — Я сообразила, что язык едва ворочается во рту, мешает зубам, словно сильно распух. Я снова попыталась сесть, но тело не подчинилось.

— Скорее всего вам трудно двигаться, — с улыбкой сказала женщина. — Вы спали почти двое суток, так что это нормально. Не волнуйтесь. Две чашечки крепкого кофе, немного еды, и вы почувствуете себя в норме. Вот ваша программка. — Она положила на тумбочку какой-то лист и указала на звонок па стене.

И вот когда она произнесла слово «кофе», я все вспомнила.

Пациенты клиники пьют много кофе.

Дверь палаты открывалась и закрывалась бесчисленное множество раз, пока я то спала, то просто дремала, кто-то заходил (непременно в белом халате), мерил мне давление, пульс, брал кровь на анализ, Делал уколы, подавал таблетки и воду. Меня поместили в клинику с диагнозом «алкоголизм». Меня считали алкоголичкой, вот что.

На этот раз мне удалось сесть, хотя тело тотчас начало трястись в ознобе. Я сильно прикусила язык, чтобы наладить слюноотделение, и выдавила:

— Здесь… здесь какая-то ошибка.

— Давайте вы сначала приведете себя в порядок, а потом мы поговорим. — Женщина улыбалась все так же тепло, словно и не слышала ужаса в моем голосе. — Я буду в клинике до полудня. Общий зал — направо по коридору. Можете не торопиться, курс процедур начнется лишь завтра. — Она улыбнулась еще шире и вышла.

Я рухнула на подушку, пытаясь связать концы с концами. Мы с Тесс обнимаемся в прихожей и плачем, сумбурный вечер с совместным распитием; треск головы поутру. Картинки сменяли друг друга словно в калейдоскопе. А потом выплыл яркий, выпуклый образ: мы с Ритой стоим среди старых деревьев у подъезда клиники. Она возвышается надо мной словно башня, давит, недовольно щурит глаза, увещевает.

Это Рита запихнула меня в клинику для алкоголиков! Во всем виновата только она. Что ж, спасибо, подружка. И как мне теперь отсюда выбраться?