Последнее лето в Аркадии

Я отшвырнула одеяло, но это отняло столько сил, что пришлось дожидаться, пока комната перестанет кружиться. Осторожно и очень медленно я села, а затем и встала с постели, взяла с изголовья ночную рубаху, похожую на гигантский цветастый мешок.

Я должна бежать из этого страшного места. Но кто мог со мной так поступить? И куда делась моя сумка?

Я огляделась. Сумки не было. Встав сначала на цыпочки, а потом на пятки, я выяснила, что могу держаться на ногах. Сумка обнаружилась в шкафу. Кто-то аккуратно пристроил ее в уголке. На плечиках висели мои вещи, в ящике лежали белье и туалетные принадлежности.

Я обшарила сумку. Бумажник, косметичка и документы были на месте, зато мобильник бесследно исчез. Я запаниковала. Телефон всегда таскаю с собой, с того самого дня, как купила себе первую модель. Его надо разыскать. Конечно, звонить Рите бессмысленно, зато мне могла помочь Тесс. Высыпав содержимое сумки на постель, я убедилась, что мобильного точно нет.

Голова трещала невероятно, поэтому я стала искать солпадеин. У меня всегда с собой куча медикаментов — так, на всякий случай. Но сейчас их почему-то не было. Пришлось заново перетрясти все вещи, залезть в бумажник, открыть паспорт. Обезболивающее и телефон пропали. Я не понимала, что творится. Неужели меня ограбили, пока я спала?

Итак, меня обокрали, сомневаться не приходится. Шарили по моим вещам, пользуясь тем, что я сладко сплю.

— Простите, что изъяли солпадеин. Мобильник мы вам, конечно, вернем, но только по окончании курса лечения.

Я обернулась. Эта Луиза снова улыбалась во весь рот. Думаю, она могла бы получить «золото» на олимпиаде самых лучезарных оскалов. Она вошла в комнату так тихо, что я ничего не слышала. Видимо, хотела убедиться, что я готова «поговорить», как она это назвала. Готова я не была. Сидела на постели и перебирала вещи.

— Только отсутствие связи с внешним миром позволит вам сосредоточиться на процессе лечения. Первые несколько дней посещения нежелательны.

Она продолжала что-то говорить, но я едва ее слышала, ослепленная злобой. Меня бесило то, что они заключили меня в свой проклятый концлагерь. Словно в ГУЛАГ бросили, честное слово! Наверняка там тоже обшаривали вещи, вытаскивали все, что казалось подозрительным. Вот и здесь меня оставили без мобильного, без таблеток, без бритвы… Наверняка считали, что вершат благо. Это подло, вот что я вам скажу!

— Думаю, стоит дать вам еще немного времени, — заметила Луиза. Я резко встала, но головокружение усадило меня обратно на постель. Она словно не заметила моей неудачной попытки принять вертикальное положение. Говорила со мной, словно я предмет обстановки: — Если вам понадобится срочно позвонить — всякое бывает, — то в регистратуре есть платный телефон.

Ага, чтобы они могли слышать все, что пациент будет говорить!

Теперь я не просто злилась. Я пришла в бешенство.

— Могу я получить обратно мобильник? И немедленно! Я уезжаю отсюда. Вы что-то напутали, я вовсе не нуждаюсь в лечении. Наверняка эта палата пригодится тому, кто действительно страдает от алкоголизма. А у меня с этим проблем нет. Я хочу позвонить подруге. Пусть приедет и заберет меня.

Она продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. Словно Барби, честное слово! По правде сказать, она действительно чуточку смахивала на куклу, с этими длинными светлыми волосами, собранными в хвост, и с крохотной сережкой в виде морского конька, висевшей в левом ухе.

— Я хочу поговорить с начальством клиники. Кто у вас главный врач?

— В данный момент начальство представляю я, Мэдлин. Но если вы желаете пообщаться с лечащим врачом…

— Да, желаю. И побыстрее.

— Разумеется, Мэдлин. — Она сунула под мышку папку с историей болезни. На титульном листе мелькнула моя фамилия. Какого черта? — Я позову его. Сейчас доктор делает обход, но ждать придется недолго. Хотите пока чашечку кофе? Как насчет перекусить, Мэдлин? Могу принести печенье. Остальные пациенты из нашего крыла сейчас в общем зале, отдыхают и смотрят телевизор. Можете попить кофе с печеньем вместе с ними.

И вот когда она сказала «перекусить», я осознала, что дико голодна. Это было такое странное чувство, почти забытое. Думаю, по моему лицу эта Барби сразу поняла, что ее реплика попала в цель. Впрочем, у нее, наверное, большой опыт общения с пациентами.

Нет, сказала я себе. Я не пациент. И меня не взять голыми руками.

— Спасибо, но я не голодна, — процедила я сквозь зубы.

— Когда вы в последний раз ели, Мэдлин?

Меня раздражало, что она вставляет мое имя почти в каждую реплику, однако вопрос застал меня врасплох. Действительно, что и когда я ела в последний раз? Память подводила. Я помнила, что Рита пыталась запихнуть в меня завтрак, но как давно это было? Вчера? Позавчера? И что именно она хотела мне скормить? Тосты? Да, определенно это были тосты, мы еще поспорили. Но сама я ничего не готовила с того самого дня, как отправила Кольма в деревню.

Барби-Луиза следила за моим лицом. Похоже, она видела, что я отчаянно борюсь с собой.